- Возвращаться тебе предстоит в лесничество. Знаешь, где оно?.. - Севка кивнул. - Там тебя будут ждать. Выйдешь из поселка опять к озеру, а там - бог дай ноги!..
Три партизана проводили Севку до Длинного, переночевали там вместе с ним. Севка умудрился даже поймать двух линьков и с первыми лучами солнца направился в поселок.
Партизаны видели, как мальчонка поднимался по росной траве к огородам, что располагались в полукилометре от поселка... Видели, как он перекинул через жердяной забор удочки... Нагнулся и сам пролез между слегами изгороди на огород... Затем подобрал удочки и, не оглядываясь, зашагал в сторону садов...
После того как он скрылся из виду, партизаны еще несколько часов выжидали на всякий случай. А когда солнце поднялось в зенит, один из них направился к новому месту расположения отряда, а двое других - в район лесничества, ждать Севку...
Но ждали напрасно. Севка также бесследно пропал, как двое разведчиков до него.
Миновали сутки... Потом еще одни. Будто колдовство тяготело над Переверткино. И хотя в штабе отряда в колдовство не верили - тревога наросла до предела.
На третьи сутки в большую командирскую землянку буквально ворвался возбужденный Павел Микрюков, временно заменивший Мишакова, контузия которого с каждым часом давала себя знать все больше: усилились головные боли, повысилась температура.
Микрюков умел проводить политбеседы, редактировать листовки, воззвания, был всегда исполнительным, оставаясь скромным, незаметным. И на этом основании Василий Данилович, чувствуя, что ему в таком состоянии трудно справляться с делами, временно передал Микрюкову свои обязанности. И кажется, впервые ошибся...
- Разрешите, командир?
Захар Демьянов поднялся со своего хвойного ложа и, предчувствуя неприятный разговор, пожалел, что Мишаков, с которым они жили в одной землянке, куда-то отлучился.
- Политическая незрелость порой превращается в предательство, - взволнованно и категорично проговорил Павел Микрюков. Чувствовалось, фраза явно заготовлена и, пожалуй, выстрадана.
- Не понял, - коротко ответил Демьянов, поправив ремень и застегивая воротник полинявшей гимнастерки.
- Это близорукость! Ведь исчезновение наших двух разведчиков тоже может быть не случайным. Я при первой же возможности вынужден доложить об этом Центру...
- А вы не можете говорить прямее, конкретнее?! - вдруг резко прервал Захар. - В чем дело, временно исполняющий обязанности замполита?
- А в том, что этот шпингалет Долгополов обвел вокруг пальца весь наш штаб! - высказался Микрюков, пропуская мимо ушей явно подчеркнутое «временно исполняющий обязанности».
- Но не вас?.. - уточнил Захар Демьянов, и взгляд его черных глаз сделался тяжелым, будто окаменевшим. - И в чем же он нас обвел?..
- В том, что он внук преступника! - как бомбу бросил Микрюков. - Дед его в свое время был председателем здешнего колхоза, потом натворил каких-то делишек, был судим и выселялся на три года!
«Каждый человек хорош на своем месте... - подумал Демьянов, глядя на своего разгоряченного посетителя. - Этому в общем-то неплохому партизану сейчас, кажется, доверили не его дело... Замполиту нужны крепкие нервы, основательная рассудительность, мудрость...» Командир шумно вздохнул и, подойдя к выходу, крикнул часовому наверху, чтобы разыскали Мишакова.
В ожидании Василия Даниловича он мрачно прохаживался: два шага в одном направлении, два в другом - и не глядел при этом на Микркжова, который, сомкнув губы, не сводил с него пристального взгляда.
- Что случилось, командир? - глянув сначала на Микрюкова, потом на Захара, спросил появившийся на пороге землянки Мишаков и удержал руку, которая невольно тянулась к повязке. - Вызывали?
- Вызывал. Вызывал сообщить... - Демьянов сделал паузу в поисках нужного слова. - Есть мнение - и вас, и меня, и начштаба надо в трибунал отдавать! Потому что либо мы совершили ошибку, либо сознательно отправили в Переверткино Долгополова, внука государственного преступника!
Василий Данилович молча уставился на Микрюкова.
- Да, я считаю это огромной ошибкой, на грани предательства, - подтвердил тот.
- Это вы хватили, как говорят, слишком. «Государственный преступник!..» - заметил Мишаков. - То, что случилось с дедом Долгополова, - дело почти десятилетней давности... В колхозе, скорее, по недосмотру кладовщика подмокла и сопрела часть семенного зерна, с виновником многое не ясно, потому суд и не нашел нужным применить какие-нибудь суровые меры. Председателя, по существу, сняли - только и всего. Это участник гражданской. А в четырнадцатом он воевал на фронте, рядовым, имел «Георгия», прошел через плен...