- Тем более! - воскликнул Микрюков.
- Ты знал обо всем этом? - спросил командир Мишакова.
- Знал, - просто ответил тот. Было видно, какого труда ему стоит и эта простота, и каждое сказанное слово: рука его непрерывно тянулась к повязке, а бледное лицо время от времени искажал тик.
- Откуда у вас эти сведения? - Командир обернулся к Микрюкову.
- С ребятами толковал.
- С артековцами, что ли?
- Да.
- Я тоже толковал с ними. Не раз, не два... - вмешался Мишаков, будто старательно прикалывая слово к слову. - Когда дело касалось чего-нибудь серьезного, ребята все как один глядели на Севку, доверяя ему больше, чем себе... Кстати, никто из них не говорил о прошлом его деда, хотя они знали это... Рассказал мне сам Севка перед уходом на задание. - Мишаков не выдержал наконец и тронул рукой голову.
- В любом случае. Доверяться несовершеннолетнему - это уже ошибка... - упрямо проговорил Микрюков. - А без внимательного изучения анкетных данных поручить кому-то дело, от которого зависит судьба отряда, - преступление, - заключил он, как прокурор, хотя в тоне его уже не было прежней задиристости.
- Парнишка в Артеке был, - напомнил Мишаков. - А туда тоже посылают лучших ребят...
- Мы путаем божий дар с яичницей... - буркнул Микрюков.
- Давайте прекратим болтовню! - неожиданно резко вмешался Захар Демьянов. - Легко рассуждать о деле, посиживая в стороне от него.
- Что вы хотите сказать?.. - насторожился Микрюков.
- То, что Севка сейчас, может быть, стоит под дулом автомата!
- А может, чай попивает с дедом, - язвительно заметил Микрюков. - А сюда идут каратели...
В землянку стремительно влетел Антон Колчин. Обычно неторопливый, сдержанный, сейчас радостно сообщил от порога:
- Крестник наш прибыл!
Севка вошел усталый и бледный, но, чувствовалось, довольный собой.
- Товарищ командир...
Захар Демьянов мягко тронул Севку за локоть:
- Давай сразу о деле, сынок... - Хотя по возрасту отцом Севки он никак не мог бы оказаться - он мог быть ему лишь старшим братом. - О деле и - по порядку! - Он придвинул к одной из постелей заменяющий стол ящик из-под снарядов. Указал на кучу хвои. - Садись!
Севка устало опустился на мягкую хвою и даже не заметил разницы во взглядах, которыми смотрели на него командир, заместитель и временно исполняющий его обязанности.
- Разведчик дядя Андрей погиб, - грустно начал свой доклад Севка. - Он шел со стороны речки на станцию, его убили из автомата... Они обыскали его, оружия не обнаружили... - Севка уточнил: - У него ведь не было оружия с собой? - Захар движением головы подтвердил: не было. - Немцы не поняли, кто он, что... Но все равно охрану усилили. А дядя Петр прошел в село, хотя его тоже обстреляли в темноте. Он ранен в ногу. Сейчас лежит у дедушки, в подвале. А дедушку моего немцы назначили старостой...
- Что?! - напрягся Микрюков.
- Я говорю: старостой дедушку назначили. Он ночью наткнулся на дядю Петра и спрятал у себя - у него же обыскивать не будут.
- Так... - проговорил, играя желваками на скулах, Захар Демьянов. - Дальше... Почему он не нашел возможности доложить?
- Самому идти ему трудно, а потом, у него не было нужных сведений. И появляться в поселке опасно. Полицаи там - звери, все присланные откуда-то. Все, что надо, дедушка узнал. И я потому задержался. Дедушка и дядя Петр решили, чтобы сначала сделать все, как надо...
- Да! - спохватился Севка и достал из-за пазухи и положил на ящик тетрадный листок с неумело нанесенной на него схемой. - А вот записка от дяди Петра! Если не верите... Я забыл... - неожиданно дрогнувшим голосом добавил он, протягивая скомканную записку почему-то Микрюкову, а не командиру.
«Малышу этому верьте, командир, он скажет все, что надо», - гласила записка. И была подпись: «Петр Савостин».
Демьянов и Мишаков узнали почерк своего разведчика.
- А вдруг попал бы к немцам? - спросил Мишаков, держа на ладони, расправленный листок.
- А я проглотил бы. Я даже дорогой тренировался глотать...
- Ну что же, молодец! Стоящий партизан! - Командир улыбнулся Севке. - Давай, что там у тебя еще. Сейчас я только... - Он достал из планшета карту и примерный план железнодорожного узла Переверткино вместе с поселком.
- Вот здесь вот, - показал Севка на своей схеме, - они пометили крестиками, где ночные посты вокруг поселка и станции.
Демьянов быстро перенес точки на свой план.
- Пройти между ними большой группой никак нельзя. Но вот здесь вот сдвоенный пост у впадины - самое удобное. - Севка показал. - Только нападать не из лощины, чтобы тихо, а надо со стороны поселка. Потому дядя Петр и не пошел со мной. Они с дедушкой в начале первого - потому что ровно в двенадцать меняются посты - тихо снимут часовых... Этих двух у лощины, - пояснил Севка. - Группа, человек двадцать - они посчитали, - может войти в поселок. Дальше дядя Петр одну группу ведет вот этой дорогой, - Севка показал пальцем,- сразу к железнодорожным путям, а дедушка другую группу - к водокачке. И вот здесь - это важно, - подчеркнул Севка, - в тупике, возле бензохранилища, четыре полных цистерны с горючим. Сегодня ночью они еще будут стоять. Их отцепили, потому что неисправные. В хранилище горючего мало. Но неизвестно, будут их сливать в чаны или перекачают в другие цистерны, если те прибудут. Вот, - заметил Севка, - это, что взрывать... И мосток на речке потом можно взорвать, через который железная дорога! А если атаковать станцию - лучше сразу после взрывов; через поселок и отсюда - где шел дядя Андрей... Немцев - около сотни, казарму они устроили прямо на станции: заняли бывшую столовую, вокзальчик, и эти домики, - показывал Севка, - откуда всех выселили. В поселке двенадцать полицаев, они по домам. Вот, - показал Севка на карте, - улицы и номера домов, где они расположились.