- Судим втроем - и выполнять будем втроем! - наконец решил командир Женька.
Это был какой-никакой, но выход.
- Теперь защищай, - сказал Евсейке Судья.
- Я?! - Евсейка даже привстал. - Я его ни за что защищать не буду.
Твердость, с какой он высказал свое решение, не оставляла сомнений, что пытаться переубедить его бесполезно.
Это была новая загвоздка в деле.
Наконец и трудную роль адвоката после некоторого колебания взял на себя Женька.
Выступление его на этот раз было коротким. Ничего человеческого в Штампфе Женька не нашел. Но в качестве адвоката попросил судью заменить казнь через повешение расстрелом...
Не зря все-таки Женьку Багра выбрали командиром: голова у него была что надо.
Так и записали в окончательном приговоре: «расстрел».
Только где взять оружие? А после этого где подстеречь Штампфа? Один он по селу никогда не ходил. А у дома Мордана (которого, кстати, давно не было видно), где со дня появления в селе обитал Штампф, круглые сутки дежурили немецкие автоматчики.
Распределили обязанности. Евсейке как разведчику поручалось, отставив до поры поиск партизан, не сводить глаз с дома Тюльневых - следить за Штампфом: когда приходит, когда уходит, где бывает, под какой охраной... То есть изучить каждый шаг Штампфа, чтобы определить, когда его можно захватить врасплох, одного.
Женька и Валька должны были тем временем решить, где и как они смогут в нужный момент, без лишнего риска, взять оружие...
И тут Евсейка услышал, или только почудилось ему, шорох за кирпичной кладкой... Он сразу весь насторожился, предостерегающе поднял руку.
Женька и Валька тоже, как по команде, замерли, глядя на приятеля.
Переждав минуту-другую, Евсейка ужом скользнул к остаткам бывшей кирпичной кладки. Приподнялся от земли и осторожно выглянул через неровный, в проломах барьер. Никого не было. Но Евсейке опять почудилось, будто тень мелькнула в прилежащих к стене кустах...
Долго, до боли в глазах всматривался в зеленую чащу. Потом вернулся к друзьям.
- Что?.. - тревожно спросил Женька.
- Показалось... - ответил Евсейка.
Но самого почему-то еще долго потом не оставляла затаенная тревога.
Женька и Валька никак не могли решить, у кого из полицаев, и главное - чтобы вовремя, не поднимая тревоги раньше времени, можно украсть винтовку.
В том, что оружие легче взять у полицаев, чем у немцев, они не сомневались. Хотя легкость эта была, конечно, очень относительной:
Не лучше обстояло дело и с разведданными.
Евсейка видел: ровно в семь часов утра Штампф выходил на крыльцо в черном, наглухо застегнутом кителе, в ярко начищенных сапогах, в фуражке с высокой тульей, с черными перчатками в левой руке и пистолетом на ремне, кобура которого была всегда слегка сдвинута на живот.
Подтянутый, стройный, он небрежно, не глядя на часового, вскидывал руку к фуражке, отвечая на его приветствие, а затем минуту-две, чему-то едва заметно улыбаясь тонкими, сомкнутыми губами и слегка покачиваясь с пятки на носок, вглядывался в окружающий горизонт: то ли любовался природой, то ли думал, кого бы еще убить...
Затем Штампф неторопливо натягивал перчатки, спускался с крыльца на землю и следовал в комендатуру, которая разместилась в помещении бывшего сельсовета и находилась всего в каких-нибудь стапятидесяти метрах от дома Тюльневых.
Молчаливый часовой, оглядываясь по сторонам, следовал за ним как тень...
Потом весь день до обеда в комендатуру и из нее сновали немцы, полицаи, староста, которого никто в селе не знал, но отец которого, говорили, еще до революции владел здесь мельницей, скотобойней (от которой теперь и следа не осталось), землями и даже лесом...
Все они являлись к Людоеду, очевидно, с докладами или получить новое задание.
Время от времени к комендатуре подкатывали мотоциклисты, иногда - легковые автомобили. В таких случаях Штампф встречать приехавших выбегал аж на улицу... Дело ясное: начальство...
Потом Штампф прежним порядком, в сопровождении автоматчика, следовал на обед к Тюльневым. Через час - опять в комендатуру...
За все это время он лишь дважды неторопливо, как хозяин, проходил по селу. И, кажется, был очень доволен, что село при этом будто вымирало: жители от мала до велика прятались по домам.
Из всех наблюдений Евсейки за это время наиболее существенным была замеченная привычка Штампфа с утра прогуливаться к реке, - видно, решил Евсейка, когда нет срочной работы в комендатуре.