Здесь, на берегу, расположилась - метров семьдесят в длину и метров сорок-пятьдесят в поперечнике - рощица. В основном: осина, тальник, можжевельник...
Солдат-охранник при этом задерживался на некотором расстоянии от леска - так, что ему видны были все подходы к нему. Наверное, таковым было требование Штампфа.
А сам Людоед проходил через рощицу дальше, по обрывистому в этой части реки берегу. Один. И оставался там десять, пятнадцать минут. А иногда и дольше.
Чем он там занимался - подсмотреть из-за часового не было никакой возможности.
За те дни, что Евсейка вел наблюдения, поход Штампфа к реке повторился трижды. Причем без какой-нибудь системы: в первом случае Штампф делал прогулку к реке сразу два утра подряд... А до следующего раза прошло целых четверо суток.
Наконец Евсейка принял решение.
Друзья, выслушав его, одобрили новый план и, снабдив Евоейку, какими смогли, продуктами (хлебом, кусочком сала, картошкой), стали ждать результатов его затеи.
А Евсейка пробрался в рощицу ночью, кружным путем, чтобы не попасть в поле зрения часового.
Людоед входил в лесок каждый раз одним и тем же маршрутом - по прямой, и Евсейка без труда определил место, где тот выходит к реке.
Здесь, у крутого берега, лесок, будто не решаясь приблизиться вплотную к обрыву, уступал место небольшой уютной поляне, поросшей жиденьким пыреем, лопухами, одуванчиками, овсюгом.
Внизу, под отвесным пяти-шестиметровым обрывом, из воды торчали верхушки валунов. Но слева за изгибом берега была тропинка, по которой можно было спуститься к самой воде.
Этой тропинкой и воспользовался Евсейка, чтобы запастись питьем, для чего предусмотрительно захватил с собой Валькин котелок.
Затаился в кустах можжевельника, почти рядом с поляной, чтобы хорошо видеть не только ее, но и подходы к ней.
Ночью, несмотря на тянувшую от реки прохладу, немножко вздремнул...
Днем отогрелся. И так как утро прошло безрезультатно, остался на своей позиции, почти не двигаясь, чтобы случайно не выдать себя.
Так же безрезультатно прошло и второе утро, второй день... Еще одна ночь...
А на третье утро, будто предчувствуя, что именно сегодня должно что-то случиться, Евсейка проснулся очень рано, наспех перекусил и вылил остатки воды из котелка, уверенный почему-то, что она ему больше не понадобится.
Из-за темного горизонта на том берегу на чистом небе ярко сверкнули лучи солнца. Зажглась редкими искорками река... И Евсейка услышал шаги.
Затаил дыхание, прижался к земле... Он, Людоед.
Штампф вышел на поляну, будто по заказу именно в том месте, где и предполагал Евсейка. Прошагал к самому берегу реки и остановился над обрывом.
Кажется, это чудовище действительно считало себя любителем природы. Льдистые глаза его, когда он смотрел на восходящее солнце, были сладостно прищурены, а на тонких губах играла блаженная улыбка.
Тысячи бесшумных колесиков завертелись в голове Евсейки, и тысячи планов, один фантастичнее другого, промелькнули в сознании.
«Наброситься, схватить за горло!.. Или найти бревно - да бревном!.. Или сначала сыпануть песком в глаза... Эх, если бы ребята были с ним рядом!..»
А Штампф расстегнул ворот кителя. Потом снял ремень с парабеллумом... Держа его в опущенной руке, помедлил у самой-самой кромки обрыва, слегка покачиваясь на расставленных ногах: с пятки на носок...
«Будет купаться!» - хлестнула мысль. И тут же следующая: «Пистолет - вот оружие!»
Если Штампф будет купаться, то оставит здесь одежду, пистолет, а сам спустится по тропинке к воде... Тогда схватить парабеллум!..
О том, какой дорогой он будет убегать, Евсейка не успел подумать, потому что в следующее мгновение случилось то, чего он никак не мог предполагать.
Из-за кустов можжевельника, что были почти за спиной Штампфа, метнулась невысокая, темная фигура и с разгону, всей силой, как таран, ударила в спину фашиста. Штампф полетел вниз.
Евсейка успел заметить, как, ударившись о камни и медленно перевернувшись, тело Штампфа соскользнуло в воду. А фуражка поплыла по течению.
Охранник, видно, отвлекся и пока не обнаружил исчезновения Штампфа.
- Пистолет жалко... - растерянно пробормотал Евсейка. Только после этого, будто опомнившись, оглянулся.
Перед ним, исхудавший, испуганный, стоял Толька Тюльнев.
«В лесу скрывался, - машинально отметил Евсейка. - Изголодал без привычки...»
- Не надо меня считать врагом... - сказал Толька. - Я никогда не буду полицаем... Я хочу с вами...
Евсейка нашарил в кармане последнюю картофелину, протянул:
- Возьми, съешь...