400-й от Рождества Христова
Блаженный Августин, бывший вместе с Аврелианом душою соборов, более других ревновал и на самом деле против донатистов, которые покушались даже умертвить его, но Провидением спасался от руки разъяренных; сильное же слово его и писание сокрушало старейшин раскола и уменьшало паству их везде, где только он появлялся. Назидательные книги его о догматах и таинствах православной веры и Божестве Св. Троицы, о согласии четырех евангелистов между собою, и особенно замечательное творение о Граде Божием, в котором излагал пространно весь Промысл Божий о мире, от начала его и до искупления, распространялись не только по всей Африке, но и по всей империи Римской. Исполненный чувств смирения при воспоминании о прежней порочной жизни, он излил душу свою в красноречивой исповеди, которую не убоялся также обнародовать, чтобы и другие могли воспользоваться зрелищем грешника, обратившегося к покаянию. Вопрошаемый о догматах многими из епископов Западных, сам он находился в сношениях письменных с лучшими богословами и пастырями Запада и Востока, в особенности же со св. Павлином Ноланским, к которому питал искреннее уважение, и с отшельником Вифлеемским Иеронимом, делая ему иногда замечания на его творения и принимая таковые взаимно.
Ересь Оригенова начинала тогда тревожить Восток и несогласие поселилось между двумя великими пастырями: Иоанном Иерусалимским и св. Епифанием Кипрским. Последний, посвятив пресвитером брата Иеронимова Павлиниана, в своей обители, хотя и находившейся в церковной области Иоанна, возбудил против себя его неудовольствие и жалобы Феофилу Александрийскому, от которого, однако же, не зависели обе кафедры. Со своей стороны Епифаний и Иероним, оправдывая рукоположение Павлиниана и отвергая суд Феофилов, обвиняли Иоанна в приверженности к заблуждениям Оригена о создании душ человеческих прежде тела, невечности мук и аллегорическом объяснении земного рая. Они полагали главными виновниками распространения мнений пресвитера Аквилейского Руфина, переводчика Оригенова, который долго оставался в Палестине с великой Меланией Римской, и Палладия отшельника, прожившего многие годы в пустынях Египетских, под руководством великого старца Исидора, подозреваемого также в оригенизме. Руфин, возвратясь в Италию, нескромной похвалой Оригену возбудил против себя негодование Западных епископов и, наконец, принял осуждение в Риме, которое распространилось и на творения Оригена, так что даже указами царскими запрещено было читать их, как душевредные, и сам Иероним после долговременной связи свой с Руфином принужден был писать против него обличительное письмо в свое оправдание, потому что бывший друг старался бросить на него невыгодную тень и показать его также почитателем Оригена. Св. Епифаний в Кипре, следуя примеру Запада, восстал столь же сильно против творений знаменитого хотя и погрешительного учителя Александрийского. Волнение многочисленных иноков, живших по соседству со столицей Египетской, которые подозревали самого Феофила в ереси, хотя и не все разумели вполне ее тонкую прелесть, принудило и его гласно осудить книги Оригена окружными грамотами по всему Египту.