Оправдываясь в клеветах, какие на него вымышляли, он продолжал: «Знаете ли, братие, за что хотят меня низвергнуть? За то, что не имею у себя пышных тканей и не облекаюсь в шелковые ризы и не даю пиршеств. Порождение ехиднино преобладает; есть еще остаток племени Иезавелина и борется с духом Илии; ныне время плача и бесчиния, опять бесится Иродиада, опять требует главы Иоанна и для того она пляшет!» Враги Златоуста отнесли слова те к царице и подвигли ее к мщению; соборище Феофилово осудило его заочно, как неявившегося на зов, и предоставило наказание императору, который велел изгнать его из столицы. Вечером извлекли святителя из церкви вооруженной рукою, и ночью, в малой ладье, перевезли на Азиатский берег Боспора; но изгнание продолжалось только один день, ибо на следующую ночь страшное землетрясение ужаснуло столицу: заколебались палаты кесаревы, и сама испуганная царица молила Аркадия возвратить святителя. В ту же ночь написала она убедительное письмо к Иоанну, слагая всю вину на людей злоумышленных, напоминая ему, что он крестил всех ее детей, и на рассвете послала еще своих сановников с мольбою о скорейшем возвращении.
Боспор покрылся ладьями ищущих Златоуста, народ шумел на площадях Царьграда, отовсюду подымались вопли на неправедное соборище и на Феофила; Севериан Гавальский, думая укротить народ обличением Иоанна, еще более возбудил ярость, и толпы устремились к палатам царским. Когда же услышали, что послан сановник за желанным пастырем, все устремились к поморью; жены с грудными младенцами бросались на суда, чтобы идти навстречу Иоанну, и он возвратился с торжеством, в сопровождении более тридцати епископов, но не хотел взойти в город, доколе не оправдает его больший собор. Не потерпели граждане такого лишения; со свечами в руках, при пении духовных гимнов, силою извлекли они из предместия своего пастыря, принудили взойти в соборную церковь, воссесть на свою кафедру и сказать утешительное слово; так жаждали все медоточивых речей его, и Златоуст воздал всенародно хвалу Богу и благодарение кесарю, рассказав и об усердии императрицы к его скорейшему возвращению.
Феофил хотел, однако же, продолжать в Халкидоне свое неправедное соборище и осудить еще Ираклида, поставленного Иоанном на кафедру Эфесскую, но распря возникла между судьями, и народ принял в ней участие, будучи раздражен против архиепископа Египетского, чернь столицы напала на пришедших с ним Александрийцев, угрожая потопить самого их владыку: кровь потекла на поморье; Севериан, Антиох и другие испуганные враги Златоуста бежали, хотя император грамотами созывал их для оправдания Иоанна, по собственной его просьбе. Ночью взошел на корабль сам Феофил и тайно отплыл в Египет, исполненный позора, примирившись прежде с великими братиями, из коих только два возвратились в пустыню, прочие же скончались в столице. Так рушилось первое покушение врагов святого мужа, но не долгое время пребыл он в мире.
Два месяца спустя начались новые козни. Пред храмом Св. Софии воздвигли, на мраморном столпе, серебряную статую императрицы; суетные увеселения по случаю открытия сего памятника, соединенные с песнями и плясками, нарушали порядок богослужения внутри церкви. Ревностный пастырь, со свойственною ему свободой, обличил такое неуместное ликование, и раздраженная Евдокия опять покушалась созвать собор против Златоуста; но Феофил, приглашаемый ею, уже не смел явиться в столицу, и прислал вместо себя трех епископов, которые созвали окрестных митрополитов из Сирии, Понта и Малой Азии: Леонтия Анкирского, Олимпия Лаодикийского, Акакия, Антиоха, Севериана и других закоснелых врагов Иоанна; некоторые отказались и сохранили с ним общение любви. Однако судьи, хотя и обольщенные милостями двора, не смели подымать на него прежние клеветы; они опирались только на правила собора Антиохийского, воспрещавшие епископу, однажды осужденному, вступать в управление своею епархией, или прибегать к императору, без оправдания на большем соборе. Произошли сильные прения между врагами и приверженцами Иоанна, которые не признавали его виновным в нарушении правил церковных, говоря, что каноны те были изобретены арианами против великого Афанасия; дело дошло до императора; тогда престарелый епископ Лаодикии, Элпидий, предложил Акакию, Антиоху и Севериану для прекращения распри подписать, что они одного исповедания с теми, которые составили те правила, и смущенные столь простою речью со стыдом удалились из палат царских. Опять протекли в мире девять месяцев, и Златоуст, имевший на стороне своей более сорока епископов, продолжал проповедовать и управлять Церковью.