Семен старался говорить как можно короче. Но все почему-то выходило так, что надо было повторять уже сказанное. Красный кончик карандаша, к ужасу Семена, сломался и пришлось писать синим. "
А красным выходило как-то убедительнее. Синий цвет не такой яркий, что ли..." - пронеслось в голове Семена, когда он дорисовывал рычаг, придуманный им самим.
- А вот здесь стоит такая маленькая пружинка. Помнишь? - вдруг оживился инженер, до сих пор молча слушавший сбивчивое объяснение Семена. - Ты прав, предполагая, что планка, предусмотренная нашим чертежом, может заклиниваться. Но так происходило бы в случае отсутствия этой пружинки. Согласен? - и инженер принялся дорисовывать на чертеже новые подробности.
Несколько быстрых движений карандаша инженера окончательно смутили Семена. Ему вдруг стало ясно, что совсем не обязательна изогнутая планка. Маленькая пружинка решает все дело крайне просто. И как это он не учел наличия пружинки? И зачем вообще полез не в свое дело! Конечно, он опозорил себя и своих товарищей по ремесленному училищу, прибывших вместе с ним в распоряжение особого конструкторского бюро на практику. "
Нарушение трудовой дисциплины..." - подумал Семен.
- Думал, как лучше... А про пружинку забыл, товарищ инженер... - не зная, куда девать свои руки, казавшиеся теперь длинными и неуклюжими, забормотал Семен. - И вообще поступок мой из ряда вон выходящий. Конечно, начал я делать эту деталь в неурочное время, после работы, но все-таки без согласия мастера, так сказать, начальника цеха... Не подумайте только, что у нас все ребята такие... - продолжал он оправдываться, не отрывая глаз от листа бумаги. - У нас ребята дисциплинированные и работники хорошие: наше ремесленное училище известное. Это на меня, как говорится, нашло затмение... Мне всегда хочется все по-своему сделать, как лучше, изобретать, рационализировать... Вот и получилось. Не утерпел. Вы уж простите...
Семен поднял глаза и замер от удивления. Инженер смотрел на него не только не строго, но даже как-то особенно ласково.
- Все время хочется, говоришь, изобретать и выдумывать что-нибудь новое? тихо спросил он.
- Хочется... Очень хочется... - ответил Семен.
В это время дверь отворилась, и в кабинет торопливо вошла Елена Павловна. Вид у нее был крайне озабоченный.
- Александр Андреевич! - обратилась она полушепотом, тревожно поглядывая на Семена. - Только что звонили с третьего опытного участка...
- Неутешительная сводка? - перебил Дуплов.
Девушка наклонилась к самому уху инженера и зашептала что-то совсем тихо, продолжая коситься на Семена.
О чем говорила Елена Павловна, Семен разобрать не мог. Но ему стало ясно, что речь идет о какой-то неожиданной неприятности. Лицо Александра Андреевича стало хмурым и обеспокоенным.
- Как же это так могло случиться? Очень странно... - тихо произнес Дуплов, быстро поднимаясь с кресла. - Очень странно... Очень странно... - продолжал он, нервно роясь в кармане своего пиджака. - Немедленно соедините меня с третьим участком, как только оттуда позвонят. Очень странно...
Когда девушка вышла, шурша подолом своего шелкового платья, и за нею глухо хлопнула массивная дверь, Дуплов снова сел в кресло.
- Так на чем мы остановились? - спросил он, рассеянно поглядев в окно. Ах да, насчет планки... Так вот какое дело, Семен: во всей этой истории меня больше всего огорчает, что ты так скоро сдался... Стоило мне только указать на эту самую пружинку, как ты немедленно согласился, что затеянная тобой рационализация совсем никуда не годится! Почему же ты не споришь со мной? А?
- С вами спорить? Да что вы, Александр Андреевич!
- Спорить со мною никому не запрещается.
Лицо Семена расплылось в широчайшую улыбку. Вот так история! Мало того, что знаменитый изобретатель теряет время на разговоры с ним, учеником ремесленного училища, ему еще предлагают спорить!
- Ну, если так уж хотите... - начал Семен робко, снова пододвигая к себе лист бумаги, исчерченный красными и синими линиями. - Предположим, что вот эта пружинка давит сюда. Это ж верно? Она, конечно, отжимает планку. А разве при большом отклонении планки тоже так будет? Пружинка-то перекосится! Ведь верно?
- Верно, - подтвердил инженер.
- Вот видите! - продолжал Семен с увлечением. - А если планку сделать изогнутой в этом месте... Тут-то нагрузки на подшипник не будет даже при самом сильном отклонении! Значит меньше вероятности, что ее заест! А потом, мы с вами, Александр Андреевич, можем установить еще такую скобку... Эх, чтоб тебе!..
Волнуясь, Семен с силой надавил на карандаш, и синий кончик сломался с тихим треском. Семен принялся глазами искать новый карандаш и уже было протянул руку к бокалу с перьями.
- Ясно! Ясно, Семен! Мне уже все понятно! - предупредил его намерение инженер.
- Как же так? Я ведь еще не все нарисовал! - удивился Семен.
- Да не в схеме дело! Мне ясно... ну, как бы тебе сказать... Ясно, одним словом, что ты такой, как нужно. Техническая сметка у тебя есть, фантазия также. И последнее, очень важное для изобретателя качество - страстность и упорство - налицо, - улыбаясь проговорил Дуплов.
- Значит мое предложение вам пригодилось? - дрожащим от волнения голосом спросил Семен.
Но ответа не последовало. Раздался звонкий щелчок дверного замка, и в кабинет снова вошла Елена Павловна. Семен обратил внимание на то, что в ее руках находился какой-то металлический предмет, очень похожий на никелированный электрический утюг. От него чуть ли не до самого пола свисал черный провод со штепсельной вилкой на конце.
- Ну, что? - обеспокоено спросил Дуплов.
- Пока еще не звонили. А это вам передали из седьмой лаборатории, проговорила Елена Павловна, осторожно опуская на письменный стол утюгообразный прибор.
Инженер молча взял в руки утюг, внимательно его осмотрел, а затем быстрым движением руки воткнул болтающуюся на конце провода вилку в розетку на металлическом шкафе. Вслед за этим щелкнул выключатель, и в круглом окошечке, обрамленном широким никелированным ободком, вспыхнула красная сигнальная лампочка. "
Если бы это действительно был обыкновенный утюг, то Александр Андреевич не поставил бы его прямо на письменный стол, без подставки. Сразу сукно прожжет"... - решил про себя Семен, наблюдая за действиями инженера.
- Такие-то дела, брат... - протянул Дуплов, когда Елена Павловна вышла из кабинета.
- Так мое предложение вам пригодилось? - повторил Семен свой вопрос. - Я вот решил так... - хотел он продолжать, не дождавшись ответа, но в это время вдруг почувствовал нечто очень странное, заставившее его оборвать свою речь на полуслове. Лежавший на столе кулак Семена, в котором все еще был зажат сломанный карандаш... Нет, это было совершенно невероятно! Семен даже заглянул под стол в поисках какого-нибудь нагревательного прибора, ну, предположим, электрической плитки или рефлектора! Отчего бы это поверхность письменного стола, покрытая добротным красным сукном, вдруг стала горячей? Семен ясно чувствовал, что от сукна идет тепло и разливается по всей руке от кулака до ключицы!
Что это значит?
Не спуская удивленных глаз с инженера, Семен прикоснулся к столу левой рукой. Ему даже как будто немного обожгло кончики пальцев. Семен снова заглянул под стол, но кроме плетеной корзины для бумажного мусора ничего не увидел.
Увлеченный этим загадочным явлением, Семен даже не заметил, как инженер встал с кресла, медленно обогнул стол и, подойдя к Семену, положил руку ему на плечо.
- Ты спрашиваешь, пригодится ли нам твое предложение? - промолвил он, дружески похлопывая Семена по плечу. - Нет, дорогой. Не пригодится, к сожалению.
- Почему же! Ведь трения будет меньше! - встрепенулся Семен, сразу забыв про стол, странным образом излучающий тепло.
- Не мог ты в данном случае придумать что-либо полезное. Согласись, дружище! Ведь тебе совсем неизвестно, для чего служит деталь, которую ты собрался видоизменять и совершенствовать. А она - только часть машины, в которой, как и во всякой машине, все должно быть согласовано до конца, ответил инженер.