Пришлось объяснять гласные звуки. Я старательно тянул «а-а», «о-о», «y-y», а Гоша повторял за мной, нарочно широко раскрывая рот, и тянул так долго, насколько хватало воздуха.
Наш своеобразный «дуэт» привлек в столовую ватагу ребят из спален. Одни уже были без верхних рубах, другие — босые. Вскоре и они присоединились к нам. Наконец Гоша с радостью похлопал себя по лбу.
— Э-э, теперь понял я! Теперь знаю, что такое гласные звуки.
Оказалось, и многие другие только сейчас постигли эту мудрость. Когда вернулись к правописанию глухих согласных, дело пошло куда лучше.
— Значит, в слове «лодка» надо писать «д», потому что, если поставить гласную «о», слышится «д» — «ло-до-чка». Верно? — понимающе рассуждал Гоша.
— Или, скажем, «лодок». Тоже «д» слышно, — добавил Устин.
— Вот именно! — не меньше их радовался я.
В эту ночь Гоша долго не мог уснуть. Все ворочался. Потом окликнул меня шепотом:
— Слышь, Вань? В слове «рассказ» на конце надо писать «з». Если возьмем слово «рассказы» — слышно «з». Правда?
— Конечно, — также шепотом ответил я. — А ты почему не спишь?
— Да вот все думаю, как я раньше-то не понимал. Сколько Алексей Евгеньевич бился вчера у доски со мной — все напрасно. А тебя понял. Вот учитель-то!
— Сказал тоже — учитель! Спи давай…
А мне самому вдруг сделалось радостно на душе, может, и правда получится из меня учитель?
Многим студентам недоставало усидчивости. И это понятно — когда же в тундре или тайге приходилось им столько времени просиживать за столом. Недаром Гоша жаловался, даже в классе:
— Ой, болит спина от сидения такого. Скоро, наверное, горбатый буду.
Что греха таить — случалось, я иногда делал домашние работы друга, а он в это время преспокойно развлекался чем хотел или прогуливался на воздухе.
Моя повседневная помощь товарищам в учебе не оставалась без ответа с их стороны. Они всячески помогали мне в овладении ненецким языком, который преподавал нам в этом году Николай Петрович Печеркин, всегда приветливый и улыбающийся. Уж родной-то язык студенты усваивали куда легче и проявляли к этим урокам особый интерес, хотя ненецкая письменность тогда еще была основана на латинском алфавите.
— Вот чудно-то, — не раз слышалось на уроках языка. — Пишешь какие-то буквы, даже не русские, а получается настоящее ненецкое слово. Показать бы в тундре старикам! Ох, и удивились бы! Сами захотели бы учиться…
Ненецкий язык, как и хантыйский, давался мне легко, и я успешно овладевал ими.
Большой интерес проявляли студенты к рисованию и черчению. Преподаватель Виталий Евдокимович Мялицын, невысокий и тихий молодой человек, предоставлял простор для творческой фантазии студентов. У большинства из нас сразу же выявился своеобразный художнический дар, что очень радовало преподавателя.
Еще охотнее занимались ребята на уроках физкультуры у преподавателя Александра Клементьевича Москвитина, прекрасного лыжника и спортсмена. Студенты, недавние охотники и оленеводы, с радостью шли на лыжные прогулки, полюбили занятия на турнике, на кольцах и прямо на глазах становились стойкими и жизнерадостными.
К 7 ноября дирекция и учком наградили успевающих в учебе и активистов студентов Почетными грамотами и ценными подарками в виде джемперов, галстуков, косынок. Нужно было видеть, как это действовало на ребят, с какой гордостью надели мы свои подарки и как остальные завидовали нам.
На торжественном заседании в Дом ненца пригласили всех нас, и докладчик в своей речи с гордостью отметил, что в зале сидят будущие интеллигенты из народностей тундры и тайги.
— Это «первые ласточки»! И мы рады видеть и приветствовать их в праздник Великого Октября! — заявил он.
Мы были очень довольны.
Живые тени
— Сегодня кино! Сегодня кино! Ура-а!..
Такое ликование слышалось в стенах школы и общежития в каждую субботу и воскресенье. У нас имелась своя кинопередвижка, чего не было в других школах Салехарда. Имелись и свои киномеханики — черный, курчавый Костя Ненянг и Илья Окотэтто. Научились они этому «мудреному» для всех нас делу, видимо, в прошлом году. Киноаппарат они знали хорошо и демонстрировали фильмы безо всяких помех. С любовью относились к своим обязанностям. В дни показа фильмов Костя и Илья преображались с утра. Лица их сияли гордостью и в то же время выражали озабоченность.
Сразу же после уроков, едва успев пообедать, они принимались возиться с аппаратом, тщательно прочищали, проверяли. А сколько добровольных помощников было у них! Они доставляли из кинопроката ленты фильмов, другие устанавливали на длинной скамье динамо, третьи натягивали на стене экран, расставляли скамьи.