— Узнаете?
— Рыба!.. — хором ответил класс, и все принялись, как велел учитель, срисовывать рыбу.
Затем Яков Владимирович нарисовал новую фигуру.
— Утка! — ответил класс хором.
На дом учитель задал нарисовать самостоятельно рыбу, утку и кошку. И хотел отпустить ребят, да вспомнил — с кем же будет заниматься новичок по чтению?
— Иля, пусть с вами будет Педя, — предложил учитель. — Никого нет ближе.
— У меня же самодельный букварь, — возразил Илька. — Бумага тонкая. И вообще… — Он нахмурил брови.
Яков Владимирович успокоил Ильку:
— Ну что ж, что самодельный. Самодельный, да не бездельный. А иначе как же? Он отстал, вам надо выручать…
Педька удивился: «Илька сам сделал приспособление для чтения? И называется — бук-ва-рем? Интересно…»
— Сам, что ли, сделал этот… букварь? — спросил он Ильку, заглядывая в его зеленоватые глаза.
— Сам, — подтвердил Венька и кивнул Ильке: — Покажи!
Илька пошарил в сумке и вытащил букварь, но не выпускал из рук.
— Дай, не съем! — Педька вырвал букварь.
И тут послышался голос его отца, приоткрывшего дверь:
— Педька! Не задерживайся! Олени ждут! Вот малица твоя!..
— Айэ! — сын кинулся к нему с самодельным букварем и карандашом в руке, забыв взять рисунок и тетрадь с домашними заданиями.
— Куда?! — учитель чуть не бросился догонять его. — Какой непослушный!
Педька распахнул дверь и вышел с отцом из школы, надевая малицу на ходу.
…В снежной кутерьме, падая и вставая, Венька и Федюнька дотащили нарточку с Илькой до дому. Нехорошо у них на душе — букваря-то нет, и новый ученик не поймешь какой. К нему не попадешь в ограду — не пустят взять домашнее задание, букварь, не пустят отдать тетрадку и листок с рисунком. Запираться от людей привыкли. Да и неприятность будет от родителей — дружите, мол, с этим Педькой-Федькой.
Елення тоже тужила.
Но когда Гриш узнал о беспокойстве ребят, то, подумав, ответил:
— Ничего, подождем-посмотрим, какие они приятели…
За ночь пурга улеглась, утро безветренное, потеплело. Но Илька поехал в школу на нарточке. Во-первых, трудно идти на костылях по сугробам, а во-вторых, из-за Федюньки — проспал тот, не хотел вставать, даже ревел. А вся причина — Педька-Федька. Не попали вчера Федюнька и Венька к Педьке, поздно вечером их и вправду не впустили в ограду Озыр-Митьки. Зря только мерзли в буран. Из-за этого и Илька не мог уснуть долго. Может, Педьки уже и нету — уехал в тундру. Что им стоит ринуться в метель? Они выросли, по-зырянски говоря, словно блохи на снегу. Ведь вот какой вредный — увез самодельный букварь!
На первом же уроке узнали — Педьки нет в школе.
— Жалко самодельный букварь, — затужил Илька.
Педька не пришел и на второй урок, и на третий. Яков Владимирович нахмурился:
— Придется, Иля, кому-то из вас сходить к Педе. Я не могу сейчас отлучиться. Погода-то ночью исправилась, стало теплее. Может, верно — уехали в тундру.
После школы Илька и Федюнька с Венькой поехали к дому Озыр-Митьки. Высокий, единственный в селе двухэтажный «хором» и одноэтажные постройки стояли недалеко от школы, за мосточком. Они были обнесены вокруг тесовой высокой оградой.
Ворота Озыр-Митьки были закрыты, а калитка отворилась легко. Венька, Федюнька и Илька на нарточке оказались внутри ограды. Какая она просторная! Слева впереди у амбара люди и собаки. Псы залаяли, но не бросились к ребятам. Люди только что забили оленя, и собаки ждали подачки. Направо у двухэтажного, не застекленного хорома, три оленьих упряжки.
«Оленеводы еще не уехали», — обрадовался Илька и облегченно вздохнул.
Людей у амбара трое — высокий, тонкий мужчина и низенькая, кругая женщина. А третьего, наклонившегося над забитым оленем, видно плохо.
— К тебе, наверно, пришли, Педька… — сказал высокий.
Тот поднял голову с откинутым назад капюшоном.
— А-а!.. — промычал он. — Вчера, что ли, не могли прийти!..
— Мы приходили с Венькой, да не впустили в ограду, — затараторил Федюнька. — Чуть не замерзли.
— А-а… — опять промычал Педька. — Идите сюда!.. Пошла-а!.. — Он замахнулся на пеструю собаку и принялся узким, острым ножом быстро отделять шкуру.
— Кыш-ш!.. — отец пугнул собак.
А мать стояла чуть поодаль и любовно смотрела на сына, умеючи, ловко снимающего с оленя шкуру.
— Пошли. — Илька шевельнул под собой нарточку. — Дай букварь! — крикнул он резко и властно.
— Погоди, заняты руки. — И Педька, не прерывая работы, сообщил родителям, что у него, у Ильки, руки — больные, а он еще рисует. Добавил: