Именно это и входило в планы Нелли. В мемуарах она писала: «Мне этот пост больше нравился, чем пост судьи Верховного суда, потому что он соответствовал той карьере, которую я желала мужу и которой я от него ждала».
Так, благодаря тщеславию, терпению, нажиму и умелому руководству, Тафт вышел на путь, который вел в Белый дом.
В течение шести месяцев Тафты должны были завершить на Филиппинах все дела, которые принесли Нелли звание Первой леди страны. На прощание она устроила венецианский маскарад. Тафт был в костюме дожа, она — супруги дожа. В своих воспоминаниях этот бал она назвала «одним из самых увлекательных вечеров в моей жизни».
На одном из «вечеров за чашкой кофе», которые она давала после возвращения в Вашингтон, одна дама спросила у нее: «Зачем вы вернулись? Там вы были настоящей королевой, а здесь вы — никто». Но Нелли была слишком тщеславной женщиной, чтобы перепутать роли примадонны и простой статистки. В конце концов она была супругой влиятельного члена кабинета, хотя никогда не теряла из виду Белый дом.
Материальное положение семьи ухудшилось. Нелли должна была довольствоваться министерским окладом мужа в 8000 долларов в год. Когда Тафт заговорил об этом с Рузвельтом, тот сказал ему, что Нелли лучше бы приглашать «высший свет» на чай, а не устраивать пышные приемы с шампанским. Тафт возразил, что такой совет неприемлем для Нелли. Но он был и не нужен. Брат Нелли предложил ей ежегодную помощь в 6000 долларов. В Вашингтоне у Тафтов был большой дом, где для городской элиты Нелли часто устраивала великолепные приемы, главной целью которых было обеспечить поддержку кандидатуры мужа на президентских выборах в 1908 году. На приемах Нелли охотно участвовала в дискуссиях. Один из ее друзей утверждал, что «иногда она вела беседу вместо мужа». Будучи умной женщиной, она точно знала его взгляды и намерения.
Нелли не доверяла Рузвельту и сомневалась в честности его намерений, несмотря на его поддержку. … Подозрения окрепли после повторного предложения президента занять пост судьи Верховного суда в 1906 году. Тафт вначале склонен был согласиться, но жена опять переубедила его. В доверительной беседе она советовалась с Рузвельтом о политическом будущем своего мужа, и Теодор Рузвельт уверял, что не намерен выставлять свою кандидатуру в 1908 году. Но Нелли считала, что он говорит неправду.
Несмотря на давление жены, Тафт не хотел выдвигать свою кандидатуру на президентские выборы на съезде республиканской партии. Он даже говорил: «От политики я заболеваю», но продолжал интересоваться, как жена оценивает его публичные выступления.
Когда в июне 1908 года республиканцы собрались на съезд в Чикаго, Тафты были в Вашингтоне и внимательно следили за его ходом. Нелли нервничала, она боялась, что в последнюю минуту Теодор Рузвельт выставит свою кандидатуру на пост президента. Ее потряс тот факт, что овация в честь Рузвельта длилась 49 минут, а в честь Тафта — лишь 20, но тем не менее выдвинута была кандидатура Тафта.
Некоторые предвыборные собрания они посещали вместе. Если она не была рядом с ним, то писала ему письма, давая советы и подбадривая его в трудные минуты.
«Не стоит говорить о том, что лицо миссис Тафт приняло нормальный цвет, — писал один из ее друзей, который был у Тафтов в момент, когда из Чикаго объявили о результатах голосования. — Она превратилась в гордую и счастливую супругу». Нелли была счастлива, когда в ноябре 1908 года муж победил кандидата от демократической партии Уильяма Дженикса Брайна. Она сразу начала готовиться к торжественному введению в должность, заказав прежде всего у нью-йоркских модельеров новые платья. Накануне приведения к присяге Рузвельты пригласили к себе в Белый дом Тафтов, но совместный ужин президентских пар проходил в не очень приятной атмосфере и главным образом из-за высокомерного поведения Нелли.
Тафт, казалось, боялся, что жена будет вмешиваться в его служебные дела. В день инаугурации он сказал ей, погрозив указательным пальцем: «Теперь, когда я в Белом доме, я не позволю больше помыкать собой». Переехав в Белый дом, Нелли решила тотчас же показать, кто здесь настоящий хозяин. Некоторые салоны для общественных мероприятий она превратила в личные комнаты. Полностью сменила весь обслуживающий персонал. Гостей новые слуги встречали в парадной форме у входа.
Эти изменения вызвали недовольство. Нелли упрекали во введении придворных церемоний в республиканской стране, напоминая, что Белый дом не дворец в Маниле. Несмотря на это, мебель и цветы ей привезли с Филиппин. Газеты писали: она забыла, что Белый дом является государственным учреждением, а не личной резиденцией.