Вид с утеса на низину принадлежит к числу красивейших, какие мне когда-либо приходилось встречать. Полагаю, что из Лимна будет километров двадцать до Дендженеса, который лежит на море как плот, а далее к западу в лучах заходящего солнца поднимаются Гастингские холмы. Иногда они кажутся совсем близкими и резко очерченными, иногда смутными, плоскими, и сплошь да рядом тучи совершенно скрывают их. Вблизи низина исчерчена рвами и каналами.
Окно, возле которого я работал, обращено было к гребню холма, и из этого окна я впервые увидел Кавора. В то время я корпел над сценарием пьесы, напрягая все свои умственные силы в этой трудной работе, и — весьма естественно — появление незнакомца отвлекло мое внимание.
Солнце садилось. Ясное небо отливало зелеными и желтыми красками, и на этом фоне черным пятном обозначилась чрезвычайно странная маленькая фигурка.
То был коротенький, кругленький, тонконогий человечек с резкими порывистыми движениями. Его диковинная внешность казалась еще более причудливой благодаря костюму: представьте себе крикетную[6] круглую шапочку, пиджак, короткие штанишки и чулки вроде тех, какие носят велосипедисты. Чего ради он так наряжался, я до сих пор не знаю, потому что он никогда не играл в крикет и не ездил на велосипеде. То было совершенно случайное сочетание разнородных одежд. Человек махал руками, вертел головой и жужжал. Что-то электрическое было в этом жужжании. Кроме того он часто и громко откашливался.
Только что прошел дождь, и на скользкой дорожке вихляющая походка незнакомца казалась еще более странной. Остановившись прямо против солнца, он вытащил часы и поглядел на них, как бы не зная, на что решиться. Затем судорожно повернулся на каблуках и стал удаляться со всеми признаками чрезвычайной поспешности. Руками он больше не махал и делал широкие шаги. Это позволяло заметить относительно крупные размеры его ступней. Помню, что тогда они показались мне нелепо огромными от прилипшей к подошвам грязи.
Случилось это в первый день моего пребывания в Лимне, когда моя энергия начинающего драматурга еще не успела остыть, — и я увидел во всем этом происшествии лишь досадную помеху — напрасную потерю пяти минут. Но когда вечером следующего дня явление повторилось с изумительной точностью, и затем эти посещения начали возобновляться из вечера в вечер, если только не было дождя, — работать над сценарием стало довольно трудно.
«Чорт побери этого субъекта, — ворчал я, — в марионетки он готовится, что ли?»
И несколько вечеров подряд я проклинал его от всего сердца.
Затем досада уступила место удивлению и любопытству. Чего ради человечек проделывает все эти фокусы? В конце второй недели я уже не мог более выдержать и, лишь только он появился, я распахнул мое французское окно[7], прошел через веранду и направился к тому месту, где он неизменно останавливался.
Он уже успел вытащить часы, когда я приблизился к нему. У него было пухлое, румяное лицо и карие глаза с красноватыми белками. Все это я тогда разглядел впервые, потому что до тех пор видел его против света.
6
Крикет — игра на открытом воздухе, весьма популярная в Англии. Игроки, разделившись на две партии, загоняют мяч в ворота палками с изогнутым концом. (