Если предельно упростить проблему, можно представить контактор как биокибернетическую систему, руководимую волновым пакетом в голографическом исполнении. Микроволновой матрицей!
Опять матрица! Идея, данная "Знахарем", не получившая еще названия, не оставляет его. Не признак ли это того, что в ней имеется жизненность?
Тур принял несколько докладов о ликвидации неисправностей, не прерывая углубленного знакомства с "Ойкуменой". Самым тяжелым и длительным будет возвращение в исходное состояние биомассы звездолета. Гомеостаз не нарушен только в хрустальных шарах с морской водой, где растут водоросли, живут цветные рыбки и даже ракообразные. Но эти шары скорее элемент интерьера, чем средство поддержания жизни, ими занимается эксперт эстетики Павелина Эйло. Ее хозяйство менее всего пострадало от маниакальных устремлений Рэя Гровса.
Таким образом, биосфера звездолета остается тоже больным местом.
Еще одна подобная встряска, и она окажется за порогом существования. Тогда: синтетическая пища, принудительная регенерация воды и воздуха, проблема отходов... Как это скажется на внутреннем состоянии людей, предугадать трудно. Не из страха ли перед возможностью лишиться привычного уклада в быту Тура не оставляет внутреннее напряжение? Не здесь ли причина неясных предощущений, ожидания новых бед?
"Да помогут мне звезды!" - прошептал Максим и принялся за анализ состояния двигателей, в которых разбирался достаточно свободно.
Интуиция не подвела Максима Тура и на сей раз. Не успел забеспокоиться Лель, ничего еще не показали приборы, следящие за метрикой окружающего пространства, когда Тур, не задумываясь над тем, что он делает, вывел "Эмбрион" на эксплуатационный максимум и подготовил все маршевые двигатели к работе в форсированном режиме. Только после этого компьютерный мозг "Ойкумены" дал сигнал внешней опасности, зафиксировав изменение пространственной геометрии. Биорг, не имея достаточной информации, то есть в равных исходных условиях, проигрывал человеку.
Ситуация складывалась неординарная и Тур понял, что ему в навигаторской нужен помощник. Хорошо бы, если Рэй Гровс или Вито Форстер; к сожалению, первого пригласить он не имеет права, а второй сам не захочет.
Но Тур ошибся. Он еще не перебрал имена возможных кандидатов на роль навигатора, как увидел идущего к пульту управления Вито Форстера. С черной бородой, дотянувшейся почти до пояса, тот напоминал средневекового монаха, вышедшего к людям после длительного заточения. Горящие скрытым волнением глаза усиливали первое впечатление.
- В какой системе координат работают гравианализаторы? - игнорируя правила учтивости, Вито начал с вопроса о деле.
- Псевдоэвклидово пространство Минковского, - ответил Тур, - Недостаточно?
- Искривление геометрии может выйти за пределы возможностей анализаторов. Надо настраиваться на максимум возмущений. И немедленно уходить в направлении наименьшего напряжения.
Тур согласился с Форстером и приказал Лелю учесть замечание Вито. Форстер до "Ойкумены" несколько лет работал на разведывательных кораблях, освоил маршруты вплоть до Плутона. Вдвоем с ним будет легче. Пусть даже решения Максима не совпадут с предложениями Вито, его присутствие снимает излишнюю нервозность, позволяет работать спокойнее.
- Хорошо. Я подготовил маневр. Если хочешь, займись двигателями. Не забыл еще, как это делается?
- Как можно, уважаемый координатор! Эти навыки не уходят никогда, ты знаешь. Я вспомнил исчезновение кометы Петри. Она была на порядок массивнее кометы Галлея. Куда уж нам-то!
- Вито, случай с кометой Петри у облака Оорта связан с провалом в пространстве, выводящим неизвестно куда. Разве у нас тот же случай?
- А ты можешь такое исключить?
Тур ощутил, как отяжелело тело. Тяга двигателей "Ойкумены" быстро нарастала. Он предупредил экипаж о возможности ускорения более десяти "Ж" и связался с Биллом Климовичем. Тот заверил, что Лойда выдержит пятнадцатикратное ускорение, но за дальнейшее ручаться не может.
Выслушав разговор Тура с Климовичем, Форстер молча кивнул и занялся корректировкой кривой выхода из зоны пространственного возмущения, очерченной на звездной карте перед ним красным полуэллипсом.
Через час даже в креслах-компенсаторах стало трудно дышать, веки налились свинцовой тяжестью.