Максим Тур тоже не смотрел на приборы. Закрыв глаза, он лихорадочно искал вариант действий и параллельно вспоминал, как вдвоем с фантомом готовил десантный модуль. Вечер и начало ночи виделись в ином свете; бушующие вне модуля волны пси-энергии проникали и вовнутрь, скрашивая воспоминания новым пониманием.
Действующую сейчас конфигурацию приборов вместо бывших ранее двух десятков, регистрирующих разные параметры, предложил двойник, тем весьма удивив главного координатора. Туру, как профессиональному навигатору, хотелось бы с благодарностью пожать руку существу Рая и поговорить с ним без Туаха и Щербатова, без научных методик на языке чувств и сердца.
По всему выходило, что двойник вовсе не был двойником: Тур не смог бы решить задачу именно таким образом. Двойник стал самостоятельной личностью, способной на решение творческих задач. Как он сделался таким за несколько часов? Можно ли теперь называть его разумным? Кто и как его создал? А вдруг он, - своеобразный робот, внедренный к людям для разведки и в целях уточнения их сути и возможностей? Если так, можно сказать, что разумное Нечто не посчитало людей за носителей Разума. И, смоделировав Тура, создав его абсолютную копию, наделив его способностью к саморазвитию, определило: Тур и ему подобные не представляют интереса, они лишь способны на нанесение вреда, на нарушение баланса, сложившегося в биосфере Рая. Кто же этот Нечто, что этот Некто, мысли которого, оставаясь по-прежнему в тени стихий, неуклонно сжимают вокруг модуля тиски обреченности и безысходности?
Тур проверил систему ручного управления, последний шанс, соломинку, за которую придется ухватиться, если модуль сам не сможет выйти за пределы опасного участка, сохранив контакт с энергошнуром. Гровс не способен выполнить эту задачу. Да и Вито в его нынешнем положении она не по силам.
Модуль бросало из стороны в сторону, мимо свистели наиболее крупные снаряды, выстреливаемые огневой пушкой из глубин планеты. Светящиеся трассы чертили пылающее небо, и без того насыщенное темно-багровым сиянием, кинжальными ударами молний, разрывами электрических шаров-снарядов. Все мелкие камни нейтрализовать не удавалось, они непрерывно стучали по днищу, грозя пробить защиту и расколоть корпус.
Тур потерял чувство времени. Оглянувшись, он увидел на лицах товарищей равнодушие. Они примирились с неизбежной гибелью и не воспринимали уже изменений, надежда их покинула, им стало все равно, что впереди: спасение или смерть.
Максим протянул руку к Гровсу, застывшему в кресле позади него в полной неподвижности. Коснувшись его ладони, он ощутил холод. Тур приподнял руку Рэя с коленей и опустил: она безжизненно скользнула вниз и повисла плетью. Холодный пот проступил на лбу Тура. Он отстегнул страховочные ремни и, борясь с болтанкой, сделал несколько шагов к Анне Вирс: единственный здесь врач, только она могла помочь Гровсу, если уже не поздно.
Тур вспомнил замечание Рэя о том, что он не вернется на Землю, ему там делать нечего, если Лойда... Лойда! Хоть она в безопасности, Тур верил, что "Ойкумена" найдет родное Солнышко. С трудом приведя Анну в чувство, он указал ей в сторону Гровса и помог подойти к нему. Анна передвигалась и действовала как механизм, никаких чувств не выражалось на ее лице, глаза блестели тускло и безжизненно. Но навыки профессии оставались, она деловито расстегнула комбинезон на груди Гровса и приложила ручной диагност.
Анне понадобилось несколько секунд, она вернула диагностический аппарат-контактор в карман комбинезона и двинулась обратно к своему месту. Не вставая с кресла, Тур резким движением руки успел схватить ее за плечо и рванул к себе. Пригнув ее голову, так что губы его коснулись ее ушей, он крикнул:
- В чем дело?
- Я ничего не могу сделать для него. Его сердце остановилось двенадцать часов назад, - голос Анны прошелестел равнодушно, она мягко освободилась от захвата Тура и, падая и вставая, добралась к своему месту, приняв прежнюю позу.
Тура поразило не столько само поведение Анны, сколько сказанное ей. Двенадцать часов! А он-то думал, они здесь два-три часа, не больше.