— Где вы были⁈ — Амана, запыхавшаяся, в саже, появилась первой.
Я посмотрел на окружающих людей и подумал, что никому из них наш рассказ слышать не стоит.
— Если есть возможность поговорить в другом месте… — начал я, и Амана, поняв, в чем дело, кивнула. Потом коснулась моего левого плеча кончиками пальцев, и я почувствовал, как онемение от яда осы стало уходить.
— … И тогда фальшивый Ирдан сказал, что он всего лишь проводник воли Костяного Короля, — проговорил я.
Рассказ получался длинным, часто перемежался вопросами, и чем больше я говорил, тем больше мрачнели старшие аль-Ифрит.
Когда я, наконец, дошел до упоминания Костяного Короля, лицо Аманы выглядело болезненно бледным, но удивления на нем не было. Скорее она походила на человека, чьи самые плохие ожидания только что сбылись. И так же выглядел Хеймес, обычно носивший маску непроницаемой улыбчивой вежливости. Обычно, но не сегодня. Похоже, у него просто не осталось ни сил, ни желания ее поддерживать. И сейчас, когда я произнес титул Костяного Короля, глава клана со стоном уронил голову на сложенные на столе руки и остался в такой позе.
— Я понимаю, что это плохо, — сказал я. — Но насколько плохо?
— Хуже было бы только в одном случае, если бы Король явился сюда лично, — отозвалась Амана. — Тогда нам уже ничего не помогло бы. Сейчас мы смогли отбиться только потому, что фальшивый Ирдан в нападении не участвовал.
— Ты убил его? Этого самозванца? — спросил Хеймес, не поднимая головы от стола.
— Не совсем, — отозвался я и продолжил рассказывать о сегодняшних злоключениях…
Из того, что в свою очередь я узнал от старших аль-Ифрит, стало понятно, что «Ирдан» с самого своего приезда готовил нападение на замок. Отравление жрецов, стоявших на страже у ворот, было его рук дело. А без жрецов провести в замок Аттанов — демонов-подручных «Ирдана» — труда уже не составило.
Руны, нанесенные на стены подземной комнаты, где у нас проходило обучение, к защите, как я тогда думал, никакого отношения не имели. Их целью было влияние на нашу с Кастианом психику — руны постепенно делали нас более податливыми, доверчивыми, склонными поддаваться эмоциям. Моя вспышка злости на последнем занятии была вовсе не моей — «Ирдан» таким образом проверял, насколько хорошо руны на нас действовали. Именно под их влиянием мы, поворчав между собой на вредного наставника, не стали никому ничего говорить. И именно поэтому так быстро согласились последовать за «Ирданом» в одно из Теневых Королевств, с легкостью поверив ему на слово и про обучение магии Теней, и про то, что глава клана якобы дал на это согласие.
За время «учебы» «Ирдан» также выяснил наш уровень силы и то, представляем ли мы для его планов опасность, и, должно быть, решил, что представляем, потому и вывел в другой мир, чтобы там убить. Сам потом, очевидно, планировал вернуться и лично руководить атакой на замок аль-Ифрит, но не вернулся, и подручные начали без него.
— Кто он вообще такой, этот фальшивый Ирдан? — спросил я, закончив свою историю. — И как получилось, что жрецы не опознали в нем демона? Мне ведь говорили, что служители Пресветлой Хеймы не ошибаются…
— Исключения есть всегда, — Амана вздохнула. — Из твоего рассказа я могу сделать только один вывод: фальшивый Ирдан — один из высших демонов. Скорее всего, мимик, то есть способный принимать любой облик. Только высшие демоны умеют прятать свою скверну так глубоко, что обычные жрецы не в состоянии ее увидеть… Их на самом деле немного, этих высших, они разобщены и предпочитают жить сами по себе.
— Но не в этом случае.
Амана снова вздохнула и согласилась:
— Но не в этом.
Потом посмотрела на брата.
— Мес, у нас нет выбора.
— Ты это уже говорила, — пробормотал тот и наконец снова сел нормально.
— О чем вы? — спросил я.
— О том, что еще одну подобную атаку мы не переживем. Все корневые земли не переживут. По отдельности никакой клан Костяному Королю не соперник, а он явно поставил цель нас уничтожить.
— Это месть за Кирейна-как-его-там, верно? — спросил я. Когда-то давно мы с Аманой уже говорили о возможности того, что демоны будут мстить аль-Ифрит за своего погибшего владыку. Вернее, говорил я, а она очень не хотела это признавать. И вот оказалось, что я был прав. Действительно мстили.