Какой-то необычный звук привлек мое внимание. Я отвернулся от красных жемчужин, выложенных симпатичной пирамидкой, и поискал взглядом причину.
Оказалось, что одному из молодых купцов резко стало нехорошо. Его лицо побагровело, руками он раздирал ворот у своей рубашки и даже царапал шею, словно не мог дышать и надеялся, что это поможет. Потом одно за другим сорвал с пальцев все перстни и бросил на пол. За перстнями тут же последовала золотая цепь с висевшим на ней крупным сапфиром.
— Есть здесь целитель? Кто-нибудь, позовите целителя! — крикнул один из его товарищей, пока двое других побежали к выходу. Должно быть, не надеялись, что целитель найдется на месте, и хотели привести.
Хмурясь, я наблюдал за происходящим. Помочь я все равно никак не мог, мог только помешать, попав под руку тем людям, которые намного лучше понимали, что тут надо делать.
Купцу, избавившемуся от всех украшений, дышать стало, кажется, чуть полегче. По крайней мере, багровый цвет его лица немного побледнел, и разодрать себе горло ногтями он тоже больше не пытался.
Я ощутил крепкую хватку на своем запястье и, повернувшись, увидел Кастиана.
— Пойдем отсюда, — проговорил он напряженно, не сводя взгляда с хрипящего купца, и действительно потянул меня в сторону выхода.
— Мы же еще не все посмотрели, — я не понимал, почему из-за приступа болезни чужого человека нам нужно отказываться от своих планов.
— Просто послушай меня! — пальцы Кастиана впились в меня так крепко, что, наверное, оставили синяки. Что-то я сходу даже и припомнить не мог, когда в последний раз видел его таким взбудораженным. — Я потом объясню, — добавил он.
— Ладно, — согласился я и повернулся к двери, ведущей из этого зала в галерею, которая в свою очередь выходила на лестницу, заканчивающуюся у парадного выхода.
Мы успели сделать два шага, когда позади раздался рык, в котором не было ничего человеческого. Я резко обернулся. Кожа купца трескалась, будто земля во время засухи, трескалась и осыпалась, и под ней оказывалось что-то совсем иное, серое, зернистое, напоминающее камень. И вместе с этим менялась форма его тела — руки удлинялись и взбухали мышцами, которым позавидовал бы агхар, лицо превращалось в звериную морду, напоминающую помесь между обезьяньей и волчьей, а рот растягивался в широкую мощную пасть.
Глава 18
Первая мысль, которая у меня мелькнула, являлась вопросом — смогу ли я справиться с тем, во что превращался купец?
Сразу за вопросом последовал ответ: может и смогу, если чудовище создано не из ожившего камня, а из плоти и крови — после сегодняшнего столкновения с деревянным големом я понял, насколько сложнее убивать изначально неживое.
Но даже если смогу, для этого мне придется выдать свой настоящий уровень.
Нет, так подставиться я не хотел.
Подумать о чем-то еще я не успел — серое чудовище, уже не напоминавшее человека, прыгнуло на один из столов с амулетами. Я уловил алую вспышку — должно быть, так сработала магическая защита — но, кроме вспышки, ничего не произошло. Чудовище же препятствия на своем пути будто не ощутило.
Стол раскололся посредине, но я успел заметить, что все амулеты на нем обратились в серую пыль еще до того, как конструкция рухнула на пол.
Чудовище кинулось к другому столу, и все повторилось — еще быстрее, чем в первый раз. Потом к третьему — в этот раз чудовище отшвырнуло с пути людей, которые, застыв на месте, таращились на него и мешали добраться до цели. Отшвырнуло без жалости, но и без злости, заботясь об их судьбе не больше, чем обычный человек заботится о судьбе муравья.
— Бежим! — пробился ко мне голос Кастиана. — Быстрее!
И я осознал, что, как и остальные люди, уже которое мгновение наблюдаю за движениями чудовища, ничего не пытаясь сделать. Словно бы в нем было что-то чарующее, погружающее разум в спячку, что-то такое, что отсутствовало у монстров, которых я встречал прежде.
Третий стол сломался так же, как и остальные, но на этом похожесть закончилась. Вместо амулетов на нем лежали свитки. Едва защитный барьер рухнул, от двух пергаментов к самому потолку взметнулся столб пламени, от третьего повалил густой черный дым, а воздух вокруг четвертого начал ломаться, будто стекло.
Все это произошло за долю мгновения — мои глаза успели увидеть, но тело не успело отреагировать.
Какой-то из этих свитков, очевидно, управлял погодой, потому что из воздуха тут же начали формироваться и падать крупные градины, полились струи ледяного дождя и ниоткуда подул сбивающий с ног ветер.