Глава 5
Я торопливо выдернул жало и отбросил в сторону — если на нем был яд, то чем меньше его попадет мне в рану, тем лучше. Огляделся, выискивая взглядом другие черные силуэты — они в основном летали у горящих башен и к роще, рядом с которой мы появились, почти не приближались.
— Туда! — показал я, и десять шагов спустя мы оказались под защитой деревьев. Там же обнаружился Кащи — в портал он проскочил раньше нас и так же раньше понял опасность от летающих тварей.
И, кстати, он больше не выглядел как комок щупалец, бегающий на паучьих ножках.
— А…? — спросил Кастиан, уставившись на фиолетового кролика.
— Это Кащи, — представил я ему своего Теневого Компаньона во второй раз.
— Ага… Понял… — по тону чувствовалось, что понял не очень, но объяснять подробно я не стал. Куда важнее было решить, что нам делать.
Итак, летающая тварь. Я напряг память и вытащил из нее сперва название, а потом и описание — и то, и другое прочитанные в одном из бестиариев. Кадамские осы — размером с ладонь взрослого мужчины, атакующие выбрасыванием жала, смазанного слабым ядом, вызывающим онемение и сонливость. Онемение я уже начал ощущать, хотя не такое сильное и не так быстро распространяющееся, как от ледяного меча «Ирдана».
Кадамских ос можно было бы отнести к обычным живым существам — демонической скверны они не несли — но бестиарии утверждали, что их уже много лет как приручили некоторые племена демонов. Особенно любили использовать их Аттаны.
А ведь именно Аттаны похитили малявку и увезли в Город Мертвых. И «Ирдан» упоминал Костяного Короля, их владыку, по чьей воле он собирался нас с Кастианом убить.
На совпадение это никак не походило.
Бестиарии ничего не говорили о том, как нейтрализовать яд Кадамских ос. Вернее, вскользь упоминали, что маг-целитель мог это сделать очень быстро, а в его отсутствии жертве предлагалось справляться самостоятельно. Два-три дня почти круглосуточного сна, с несколькими короткими пробуждениями, и тело само нейтрализует яд.
Два-три дня меня никак не устраивали. Плюс тут был лишь в том, что сонливость наступала далеко не сразу.
Когда я упомянул название летающих тварей, Кастиан лишь кивнул, показывая, что о них знает.
— Сомневаюсь, что их хозяева наложили на них защиту от всех стихий. Разве что от огня, раз он у аль-Ифрит главный, — сказал я. — Попробую использовать магию воды. Будучи мумиями, нападать они не смогут.
— А сил у тебя хватит? Ты же только что держал стены озера.
Я присмотрелся к водовороту своей внешней стихии — он вращался с обычной скоростью, не показывая никакого истощения.
— Должно хватить.
— Тебе нельзя использовать эту магию там, где находятся люди, — сказал Кастиан. — Можешь задеть кого-нибудь.
Я кивнул. Мне казалось, что я понемногу начал улавливать особенности контроля над своей главной стихией, но биться об заклад, особенно если на кону стояли жизни людей, я бы не стал.
Первую же осу, пролетевшую достаточно близко от того места, где мы стояли, я использовал для практики — заранее отойдя в сторону от Кастиана и запретив Кащи приближаться ко мне. И действительно, через мгновение выбранная мною тварь рухнула с неба, идеально высушенная, а рядом с ней расплескалась жидкость, которую я из нее вытащил.
Когда мы вышли из хода, три башни замка были объяты белым пламенем. За прошедшие с нашего появления минуты одну из башен успели потушить, но две другие так и пылали, будто уходящие в небеса гигантские факелы.
Что ж это был за огонь, если потомки ифрита не могли с ним справиться в собственных корневых владениях?
И что вообще здесь происходило⁈
Убивать ос оказалось легко — в воздухе никого, кроме них, не было, можно было не беспокоиться, что я задену людей. Кроме того, после каждого нового раза направлять удар и контролировать ту площадь, которую он захватывал, получалось все легче.
Огонь над первой башней погас — разом, будто невидимый гигант задул свечу — а потом, так же быстро, и над второй.
В это же мгновение по воздуху разлился холод, заполз под одежду, скользнул вдоль позвоночника ледяной крошкой. И хотя темнота ночи не ушла, все вокруг стало ясным и прозрачным, и я вдруг понял, что вижу в темноте так же хорошо, как днем. Правда, дышать вдруг оказалось тяжело — воздух стал пустым, почти перестав насыщать легкие. Там, где прежде хватало одного вдоха, теперь требовалось два.
Я вернулся к тому месту, где ждал Кастиан. Возможно, он знал, что это изменение значит.
— Хеймес позвал на помощь духов клана, — ответил он на мой вопрос. — То, что мы ощущаем — это эхо потустороннего. Духи всегда его приносят.
Мне тут же вспомнилось, как эти самые духи меня едва не убили. И как потом пообещали «пока не трогать» ради моей «полезности».
— Призыв к духам предков — это последнее средство, — продолжил Кастиан, хмурясь. — Спасти клан они, конечно, спасут, но не известно, что сделают еще, когда окажутся среди живых.
— И что, например, они могут сделать?
Кастиан пожал плечами.
— Убить тех, кто им не понравится. Вселиться в кого-нибудь — одержимость, знаешь ли, бывает не только демоническая. Наказать собственных потомков — если посчитают, будто те в последнее время не оказывали им должного уважения и почтения. Могут разрушить что-нибудь — или, наоборот, создать. Если решают создать, то это даже хуже — тогда духи не согласятся уйти из мира живых до тех пор, пока не закончат задуманное…
Потушив белый огонь на башнях, духи принялись за все остальное. С чем именно они разбирались и как это делали я не видел, до башен мы все еще не дошли, но вскоре те осы, которые летали поблизости и которых я не успел убить, превратились в пепел и осыпались на землю.
— Хеймес явно призвал всех духов предков, — вновь подал голос Кастиан. — Ты заметил, как хорошо стало видно? Насколько знаю, ночное зрение — самый явный признак их количества. Я отсюда различаю все детали каменной кладки крепостных стен, а это значит, что вокруг нас летает не меньше сотни духов.
— Так проявляется эхо потустороннего?
— Да, в том числе… После такого призыва к духам всегда зовут и жрецов — вычищать следы мира мертвых.
— И что, духи клана могут вселиться в кого-то из своих потомков? — спросил я.
— Нет, про такое я не слышал. Обычно для вселения духи выбирают не родственников, а слуг или гостей.
— То есть они могут выбрать и нас с тобой? — уточнил я. — Духам вряд ли есть дело до наших поддельных свидетельств о рождении.
— Не знаю… — уже более напряженным тоном ответил Кастиан. Похоже, до моих слов он не задумывался о том, что такая опасность может угрожать непосредственно ему самому, а не какому-то абстрактному слуге.
— И как такому вселению можно противостоять?
— Никак. Наверное…
Еще того лучше. Я вздохнул, пообещав себе внимательней обычного следить за окружающими людьми.
…Ну хотя бы в Кащи эти духи вселиться не могли. Верно ведь?…
Холод не отступал. Более того, вскоре на траве и дорожках начали появляться и видимые его следы — разводы белой изморози. А потом мы подошли к ближайшей башне, где суматошно бегали и, наверное, делали что-то полезное слуги и представители младших семей аль-Ифрит. Кто-то из них опознал нас и побежал сообщить старшим данам — как я понял, незамеченным наше исчезновение не осталось.
— Где вы были⁈ — Амана, запыхавшаяся, в саже, появилась первой.
Я посмотрел на окружающих людей и подумал, что никому из них наш рассказ слышать не стоит.
— Если есть возможность поговорить в другом месте… — начал я, и Амана, поняв, в чем дело, кивнула. Потом коснулась моего левого плеча кончиками пальцев, и я почувствовал, как онемение от яда осы стало уходить.
— … И тогда фальшивый Ирдан сказал, что он всего лишь проводник воли Костяного Короля, — проговорил я.