Второе июня
В учебнике по психологии говорится, что длительное отсутствие сна приводит человека к безумию. Я живу, чтобы доказать это на практике. Что еще может заставить меня так рисковать своей репутацией? Cвоей жизнью?
Начну по порядку.
У нас сегодня замена на французском. Это означает, что мы зря потратим целую пару на просмотр фильма с субтитрами с участием Жерара Депардье. Ни за что не упущу такую возможность, чтобы немного поспать. Я притворилась, что у меня колики, и попросила разрешения пойти к медсестре.
Медсестра Пейн хотела успокоить мои псевдоболи с помощью электрогрелки, но я настояла, что мне необходимо полежать и подождать, пока подействует обезболивающее, которое я принимаю. Она не спорила, потому что только что между «Кантрушниками» и «Белыми неграми» произошла драка и ей надо было лечить раны и ссадины.
Она быстро отправила меня в комнату отдыха, которая была в моем полном распоряжении на целых сорок пять минут! Я заснула крепким сном на кушетке за считанные секунды.
Очнулась от того, что кто-то щекотал мне щеку:
— Проснись, засоня.
Кто же это мог щелкнуть выключателем и ослепить меня ярким светом? Когда мои глаза привыкли к нему, я увидела очертания какой-то фигуры, потом поняла, что это фигура мужчины, мужчины в футболке с изображением героев сериала «Бухта Доусона», и, наконец, до меня дошло, что это Маркус Флюти.
Маркус Флюти!
Я мгновенно проснулась и была готова к действиям.
— Что ты тут делаешь?
— Привет, подруга, — сказал он. — Могу я тебя попросить оказать мне услугу?
Ему нужна помощь. Маркусу Флюти нужна моя помощь. Почему?
— Об услуге? Какого рода услуге?
Маркус наклонился, и было похоже, что он собирается завязать шнурок на туфле. Вместо этого он завернул штанину на своих джинсах, достал коробочку из-под йогурта «Данон».
— Ты так всегда приносишь в школу завтрак? — хихикнула я. Черт. Я закусила губу. Черт-черт.
Он снял крышку с йогурта. Коробочка оказалась пустой. Затем Маркус попросил меня, а это, несомненно, самая странная просьба, с которой ко мне когда-либо обращались.
— Мне надо, чтобы ты пописала сюда.
— Что?
Он повторил свою просьбу.
— Что?
Он сел рядом со мной, намного ближе, чем это было необходимо.
— Офицер, который присматривает за мной, пришел и велел сдать контрольный анализ мочи, — сказал он. — Знаю, ты считаешь, что я отстой, мусор и что меня надо арестовать. Но ведь кроме нескольких сигар, набитых марихуаной, и нескольких таблеток…
— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе подделать анализ? Ты ненормальный? Я даже не знаю тебя.
— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.
Я фыркнула:
— Откуда ты меня знаешь?
Он ответил тем, что положил руку на мое колено.
Я испугалась. Если бы медсестра вошла и увидела нас с Маркусом сидящими рядом на кушетке, его рука на моей коленке, а на лице дурацкая ухмылка, этого одного было бы достаточно, чтобы задержать нас после занятий, или выгнать из школы, или что-нибудь похуже.
— Подожди секунду. Разве это не нарушение твоих конституционных прав?
— Как у человека, совершившего мелкое правонарушение несколько раз, у меня нет прав, — сказал он хихикая. — Ты можешь позвонить в Американский союз защиты гражданских свобод.
Я посмотрела на коробку из-под йогурта, затем на часы на стене. Тик-так. Тик-так.
— Пеней будет здесь с минуты на минуту, Если ты это не сделаешь, меня наверняка выкинут из школы.
«Разве нельзя приводить свои доводы, убрав руку с моего колена?»
— Ты будешь шарахаться от меня, встретив на улице.
«Следует мне стряхнуть ее?»
— Ты спасешь мою жизнь. Я буду твоим вечным должником.
«Разве они не узнают, что моча принадлежит девушке?»
— Не могу, — сказала я, глядя в сторону.
Маркус встал и пошел к двери. Но, прежде чем выйти, он повернулся и сказал то, что вывело меня из себя:
— Я знал, что ты этого не сделаешь.
Не могу описать, какая ярость охватила меня.
Мне так надоело, что все говорят мне, что я должна или не должна, могла или не могла бы сделать. Мои родители. Безмозглая команда. Хай. И даже Маркус. Гнев, по крупицам накапливавшийся во мне месяцами, годами, всю мою жизнь, закипел внутри меня, и я обрушила его весь на Маркуса:
— Откуда ты знаешь, что я буду делать?
Следующее, что я помню, так это как я выхватила коробочку из его рук, отправилась в ванную, чтобы пописать в нее, после чего вернула ее еще теплую. Маркус от неожиданного поворота событий стоял и молчал, не зная, что делать. В конце концов он сказал:
— Я не донесу на тебя.
Затем, не сказав ни слова, вышел. Я глубоко дышала, лежа на кушетке, еще минут двадцать, пока не прозвенел звонок. Когда я вошла в кабинет медсестры, Маркуса там уже не было.
Я провела остаток дня в оцепенении, беспокоясь о том, что случится с ним и со мной. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы сделать анализ мочи? Может быть, он помочился на полоску, и она моментально стала пурпурной, точно так же как при тесте на беременность, проводимом в домашних условиях.
Я ожидала, что полицейские машины остановятся на парковке с воющими сиренами. Ожидала увидеть, как на Маркуса надевают наручники, и, подталкивая сзади и крича, сажают на заднее сиденье радиофицированной полицейской машины, и, меняя курс, везут в клинику в Мидлбери, в один из лучших центров, специализирующихся на лечении алкоголиков и наркоманов. Я ожидала, что все в школе услышат его крик:
— Не беспокойся, подруга, Я не выдам тебя.
В течение последующих недель все будут интересоваться, что это была за подруга.
Но ничего не случилось.
Я все еще чувствую тепло его ладони на моей коленке.
Пятое июня
Если бы не мой сон, я бы могла поклясться, что все выходные не сомкнула глаз.
Я в комнате отдыха в кабинете медсестры, сплю на кушетке. Только на этот раз я оставила свет включенным. Поэтому когда дверь открывается, я вижу, что там стоит Пол Парлипиано.
Он садится рядом со мной и говорит:
— Мне нужна твоя помощь.
— Моя помощь? Почему тебе нужна моя помощь? — спрашиваю я.
Он вытаскивает коробочку из-под йогурта из отворота брюк и говорит:
— Мне надо, чтобы ты пописала сюда.
— Нет проблем. Я сделаю это, — говорю я.
— Если ты это сделаешь, я обещаю, что займусь с тобой сексом, — говорит Пол.
— Нет проблем. Я сделаю это, — снова повторяю я.
— Я не изменю своему слову, — заверяет он.
Поэтому я говорю:
— Нет проблем. Я сделаю это.
И хотя во сне я не вижу, как все происходит, я полагаю, что делала это.
Затем Пол Парлипиано говорит:
— Спасибо. Сейчас я займусь с тобой сексом.
Он выключает свет.
Мгновение спустя я услышала хохот девчонки и звук поворачивающейся дверной ручки. Включается свет.
Это Келси — улыбается и тянет за собой Скотти в комнату за руку. Хотя они этого не говорят, я просто знаю, что они собираются здесь заняться любовью.
Скотти видит, что я занимаюсь сексом, и кричит:
— Как ты можешь трахаться с Маркусом Флюти?
— Но это Пол! — кричу я.
Затем я смотрю в лицо Пола, но это больше не Пол Парлипиано. Скотти прав. Это Маркус Флюти.
Это то, что я называю путаницей мозгов.
Нет необходимости говорить, что меня охватил приступ волнения, когда шла в школу. Все выходные я беспокоилась о происшествии с Маркусом и была на грани нервного срыва. Я молилась, чтобы Маркус появился на утренней перекличке, — это означало бы, что все в порядке и меня не поймали. И я бы успокоилась.
Когда Маркус прошел мимо моей парты сегодня утром, я издала такой вздох облегчения, что могла бы привести в движение целую армаду кораблей.
Пока мы приносили клятву на верность родине, потом на перекличке отвечали: «Присутствую», я оглянулась назад, надеясь, что Маркус встретится со мной взглядом. Но он просто склонился над записной книжкой, пока не прозвенел звонок. Маркус играл очень талантливо. Он знал, что необычное поведение с нашей стороны вызвало бы подозрения.