— Ты можешь попросить кого-нибудь другого подвести тебя домой?
— Нет, а что?
— Сегодня грандиозная вечеринка на Картерет Ейв.
— Ну и?
— Нуууууууу ииии? — передразнила меня Мэнда, нарочито преувеличивая, словно я понимала английский намного хуже, чем Дубок. — Мы хотели бы пойти.
— Мы — это кто?
— Я, — сказала Мэнда.
— И?
— Сара.
— И?
— Берк.
— А ты когда-нибудь задумывалась, что, может быть, и мне тоже захочется пойти?
— Да, лаааадно тебе, Джесс, — ответила Мэнда. — Ты никогда никуда не хочешь идти.
Она была права. Я никогда никуда не хочу идти. Все лето я избегала всех вечеринок и других мероприятий и теперь вижу, какое счастье это мне принесло. Я в еще более унылом настроении, чем раньше. Может быть, добрая вечеринка пошла бы мне на пользу. Жидкая смазка в виде алкоголя помогла бы мне потушить тот пожар, который полыхал у меня в груди. Я слишком много волнуюсь. Мне надо хоть немного расслабиться.
— Я хочу пойти.
Мэнда посмотрела на меня совершенно безучастным взглядом.
— На вечеринку, — сказала я. — Я хочу пойти на вечеринку.
Мэнда подумала, что это самая забавная вещь, которую она слышала в своей жизни. Она буквально согнулась вдвое, ладонями хлопала по коленям, когда смеялась, давая возможность Дубку и его венгерским друзьям заглянуть ей в майку.
— Ты есть говорить меня? — Дубок спросил у Мэнды.
Мэнда теперь не просто смеялась, а давилась от смеха. Я проигнорировала его.
— Я позвоню родителям и скажу, что ночую у Сары, — сказала я. — Они будут рады, что я общаюсь с друзьями.
— Ты серьезно? — спросила она, словно я собиралась перечеркнуть всю свою жизнь, что было не слишком далеко от правды.
— Да, — ответила я. — Я готова к ве-че-рии-ин-ке.
После работы (или неработы в случае Сары) Берк повез нас на побережье, где должен был состояться праздник. Мы прибыли туда около полуночи. Фиеста только что началась, потому что соотношение банок пива на песке к количеству людей равнялось один к одному. Плюс обоим полам еще предстояло смешаться. Хихикающие девчонки держались группами, сжимая в руках пластиковые стаканчики и банки с пивом, заботливо предоставленные им противоположным полом, желающим забраться к ним в трусы. Парни периодически наносили удары друг другу в руки, показывая на девчонок, в чьи трусы они хотели бы залезть.
Хотя мы уже ученики средней школы, но пока мы впустую тратим время на этой вечеринке, потому что это напоминает дни рождения в детском саду, когда мальчики и девочки собираются друг от друга отдельно. Вот когда оба пола соединятся вместе — тогда начнется настоящее веселье.
Радиостанция «Ритмы пляжа» крутила хиты о погоде:
— Все еще готова к ве-че-рииин-ке? — спросила Мэнда, стараясь перекричать музыку.
Мне не на чем было вернуться домой. Обратного пути нет.
— Мне очень нужно пиво, — прокричала я в ответ.
Мэнда отправила Берка на поиски выпивки. Вскоре он возвратился к нам, неся в руках кучу банок. Я не переношу вкуса пива. Даже хорошего пива, когда оно холодное, это не было ни тем ни другим. Но я знала, раз уж ты завелся, жуткий вкус не играл никакой роли. Я щелкнула крышкой и втянула столько, сколько смогла, и так быстро, как смогла.
— Ого! — воскликнули одновременно Мэнда и Сара. — Ну ты даешь, девочка.
Я опустошила первую банку с пивом, прежде чем закончили петь «Фреш Принс». За ней последовали первые аккорды знаменитого хита «Бэкстрит бойз» двухлетней давности. Их власть как бесспорных лидеров подростковой поп-культуры закончилась, поэтому отрицательная реакция последовала незамедлительно: толпа начала шикать, прежде чем группа начала играть слаженно.
Кто-то переключил на другую радиостанцию, но было уже поздно. Я уже начала думать о Маркусе Флюти, спрашивая себя, носит ли он футболку с изображением «Бэкстрит бойз» в Мидлбери. Мне хотелось знать, понимали ли другие шутки, как он. Интересно, думает ли он обо мне?
Я достала еще одну банку пива из ближайшего походного холодильника.
Сара и Мэнда едва сделали по глотку, но вели себя так, словно они уже надрались.
— Знаешь, о ком я скучаю? — спросила Сара.
— О ком? — переспросила Мэнда.
— Я скучаю по Хай, — ответила Сара.
— И я, — подтвердила Мэнда.
Я пробормотала что-то в ответ и залпом выпила еще одну банку пива. Не знаю почему, но на какую-ту долю секунды мне показалось, что Сара скажет: «Хоуп. Я скучаю по Хоуп». Может быть, потому, что я еще не размышляла об исчезновении Хай, но до конца дней не забуду, что уехала Хоуп. Дело в том, что если бы Сара сказала: «Я скучаю по Хоуп», я бы стукнула ее банкой с пивом.
— Хай правда реально существовала? — спросила Мэнда.
— Ее тетя сказала, что она, цитирую — вернулась в тот круг, которому принадлежит — конец цитаты.
Это привлекло мое внимание.
— Что? Что это значит?
— Думаю, это означает, что она вернулась в тот город, — сказала Сара.
— Почему она не сказала нам? — спросила я.
— Может быть, была смущена, знаешь ли, после всего того плохого, что она наговорила о чванливых, самодовольных девицах, с которыми ходила вместе в школу, — задумчиво сказала Сара. — Она не хотела встречаться с нами.
Я шнырнула банку в мусорный ящик и схватила другую.
Те «разговоры», которые последовали за этим, не стоит подробно описывать.
Мэнду интересовало, будет ли Бриджит вести себя высокомерно, когда вернется из Лос-Анджелеса. Когда она отправилась на поиски Берка, я выкинула выпитую банку и схватила еще одну.
Между двумя большими глотками пива Сара похвасталась, что потеряла полтора килограмма в первый же день новой диеты на лимонной воде.
Мне нужно абстрагироваться от того, что происходит вокруг меня.
Еще пиво.
Потом еще два.
Я уже отпила половинку шестой банки, когда увидела его.
Его.
Пола Парлипиано.
— БОЖЕ МОЙ! — закричала я Саре в лицо, как обычно поступает надоедливый закоренелый алкаш. — ЭТО — ПОЛ ПАРЛИПИАНО.
Я прижала ладони ко рту.
— О МОЙ БОГ! О, МОЙ БОГ! О, МОЙ БОГ! Я ЗНАЛА ЭТО! Я ЗНАЛА ЭТО! Я ЗНАЛА ЭТО! — закричала Сара, так что мои волосы откинулись назад. — ТЫ ВЛЮБЛЕНА В НЕГО!
Я закрыла ей рот ладонями.
— ТСССССССС… — пробормотала я. — Ведь не ты влюблена.
— Влюблена.
— Не влюблена.
— Влюблена.
Это препирательство продолжалось некоторое время, как обычно это бывает при разговоре подвыпивших людей.
— Я просто счастлива, что ты не лесби, — наконец сказала Сара, ставя на нашем препирательстве точку.
— Ты думаешь, я лесбиянка?
— О, мой бог! Не я!
— Тогда кто? И почему?
— Ну, идут слухи, Джесс, — сказала она. — …Ты ведь не целовалась ни с одним парнем, с тех пор как в восьмом классе встречалась со Скотти.
— Нет, целовалась, — протестовала я, с неохотой вспоминая о Кэле. — Я просто не рассказывала тебе об этом.
— Позволь мне угадать: он живет в Канаде верно? — начала Сара. — Около Ниагарского водопада. И я его не знаю.
Девятнадцатилетний компьютерный гений из Сиэтла, бросивший колледж, звучит не более убедительно. Я не знала, что сказать. Они считают, что я лесбиянка?
— Эй, я — единственная, кто защищал твою гетеросексуальность, поэтому не сердись на меня, — сказала она ненавистным мне тоном всезнающего человека. — Я — единственная, кто указывал всем, что ты чуть не падаешь в обморок, когда кто-нибудь произносит слова: Пол Парлипиано. Поэтому точно знала, что ты влюблена в него. Я знаю это наверняка, как знала про Мэнду и Берка, что они все лето трахаются до того, как их поймала…
Тут уже она закрыла рот ладонями.
О, черт!
— О, мой бог! Не говори никому ничего! — стала умолять меня Сара.