Сара злилась на себя, что она пропустила два самых больших скандала в Пайнвилльской школе. Поскольку «Нью-Йорк Таймс» раскопала историю про Мисс Хайацинт Анастасию Вэллис вместо Сары, она решила взять инициативу в свои руки и разузнать все о возвращении Маркуса. Если она не восстановит свою репутацию человека, знающего все и обо всех, и к ленчу не добудет сведений о Маркусе, ей придется выбрать себе еще какое-нибудь внеклассное занятие помимо сплетен. Иногда полезно иметь Сару рядом из-за того упорства, с которым она пытается разузнать новости. Но даже Сара не может обеспечить меня информацией, нужной мне больше всего: что было написано в записке в форме рта.
— О мой бог! Вы не поверите в это! — сказала она. — Мистер Съемпончик, цитирую — гений — конец цитаты.
Очевидно, сложная философия Маркуса, которой он объяснял свои попытки саморазрушения, сбила с толку специалистов в Мидлбери. Поэтому они заказали сотню тестов для проверки умственных способностей, чтобы проверить, одаренный ли он или ненормальный. Оказалось, что первое. То количество очков, которое он набрал, свидетельствовало о том, что он относится к двум процентам населения, обладающим самым высоким интеллектом. Специалисты пришли к заключению, что ему неинтересно в школе, вот почему он обратился к наркотикам. Просто ради развлечения. При поддержке офицера полиции, на попечении которого находился Маркус, мистер и миссис Флюти обещали школе большие неприятности, поскольку учителя незаслуженно приклеили ему ярлык трудного ребенка еще в начальной школе и тем самым не позволили ему развить многочисленные способности. Администрация испугалась и позволила ему вернуться обратно в школу, определив его в классы для одаренных детей.
— Думаю, он не долго будет нас беспокоить, — сказала Сара самодовольно.
— Почему? — спросила я, несколько озадаченно.
— Если его уличат в каком-либо противоправном действии, то выгонят.
— А почему ты считаешь, что он будет этим заниматься?
— Посмотри на вещи реально, — сказала Мэнда. — Ты думаешь, он станет правильным мальчиком и из наркомана превратится в стрейтеджера просто ради удовольствия сидеть рядом с нами весь год на занятиях по физике?
— Может быть, он так и сделает, — ответила я Мэнде, надеясь, что это будет правдой.
— Джесс?
— Да?
— Па-лраа-шу тебя.
Па-праа-шу тебя. Попрошу тебя, Маркус. Ну, пожалуйста, Постарайся, если не ради себя, то ради меня.
Седьмое сентября
За последнюю неделю я получила не меньше двух десятков электронных сообщений от nvcinthia@hotmail.com. Я отправила их все в корзину, не открывая. Любое сообщение от Мисс Хайацинт Анастасии Вэллис более вероломное, чем компьютерный вирус «I love you».
Всякий раз, включая компьютер, надеюсь, что помимо ежедневных сообщений от Хоуп в моем почтовом ящике появится письмо от отправителя krispykreme36@hotmail.com. зашифрованное, но очень важное. Что-то вроде…
Понятия не имею, вроде чего. Я не могу залезть в голову к Маркусу, чтобы понять, о чем он думает. Вот почему я не слышу, что он говорит в моих снах. В течение прошедших нескольких ночей я вижу один и тот же сон. Начало одинаковое: мы с Маркусом сидим рядом на кушетке в комнате медсестры. Его рот двигается. Он говорит что-то, но я не могу расслышать, потому что шум заглушает его.
Шум тоже часть сна, который меняется от ночи к ночи. Первый раз — это футбольные фанаты, кричащие: ПАЙН-вилль! ПАЙН-вилль! ПАЙН-вилль! Второй раз — это стерео, передающее попурри из разных хитов первого диска Бэкстрит бойз: «Пока ты любишь меня», «Все, что имею, отдаю тебе», «Не играй с моим сердцем». Прошлой ночью это были разные шумы и звон колокольчика с набережной.
Дело в том, что если и есть какое-либо секретное послание, мне не суждено найти его. И он определенно не собирается говорить мне, что там было написано. Прошло только два дня, но я знаю, что так будет до конца года или так долго, пока Маркус не совершит какое-нибудь правонарушение.
Десятое сентября
Будь осторожен в своих желаниях.
Из всех моих причудливых фантазий почему только эта сбылась?
После того как все лето я засыпала, как только голова касалась подушки, мне потребовалось меньше недели в школе, чтобы бессонница снова вернулась. Даже принимая во внимание то, что идут первые недели учебы, все равно со мной творилось что-то странное. Каждую ночь я лежала, широко раскрыв глаза, пытаясь угадать, какое еще шокирующее событие произойдет: вариация на тему, что плохих событий всегда бывает по три.
Сегодня вечером я получила ответ.
Три часа тридцать минут утра. Я поняла, что не смогу заснуть до восхода солнца, поэтому решила побегать в темноте. До этого я много раз поступала так, но только не на каникулах.
Как обычно, это принесло мне облегчение. С каждым шагом я спокойнее воспринимала все то, что происходит со мной.
Может быть, поэтому должно было случиться нечто ужасное. Я успела отбежать довольно далеко от дома, когда это произошло. Я споткнулась о корень дерева, вылезший из земли и перегородивший дорожку. Точно так же как я представляла это себе прошлой весной, только поблизости не было папы, который должен был ударить меня велосипедом.
О, на помощь.
Боль в лодыжке была ужасной. Вряд ли на этот раз мне поможет перекись водорода.
Я в буквальном смысле прыгала домой на одной ноге, как ребенок, играющий в классики. Слезы лились из глаз всю дорогу. Впрыгнув через боковую дверь, оказалась дома, позвала на помощь. Родители, ковыляя, спускались по лестнице в пижамах. Они запаниковали, увидев меня сидящей на полу на кухне с лодыжкой, распухшей, как синий воздушный шар. В голову им пришли странные мысли — меня украли и избили или еще что-то в этом роде. Когда я объяснила сквозь слезы, что никто мне не причинял вреда, а просто я выскочила из дома, чтобы глубокой ночью побегать одной, они ударились в панику по-настоящему.
Меня повезли в пункт первой помощи. Там дали такое сильное болеутоляющее, что казалось, я двигаюсь, как в сиропе. Я мало помню о том, как мне делали рентген и накладывали гипс.
Позднее дома мама прочитала слово в слово диагноз доктора: сломана большая и малая берцовые кости в месте их соединения в лодыжке. Поэтому мне придется находиться в гипсе шесть недель, а потом потребуется несколько месяцев физиотерапии, а может быть, даже хирургическая операция, чтобы все зажило хорошо. У меня никогда не будет прежней устойчивости.
Об этом сказала мне мама, отец не желал разговаривать со мной.
Я слышала, как он рвал и метал, когда дверь в их спальню закрылась:
— Как можно быть такой легкомысленной? В этом году школьный тренер будет выбирать тех, кому присудить легкоатлетические стипендии! Она упустила свой шанс! Она могла бы стать суперзвездой спорта! Как она напрасно растратила свой талант!
Похоже, моя мечта сбылась. Я закончила свою карьеру бегуньи. Конечно, теперь, когда это произошло, не могу поверить, что сама сначала этого захотела.
Одиннадцатое сентября
Знаю, что мои родители как-то спокойно отнеслись к тому, что случилось со мной. Мама ничего не говорит и лишь заботится о моем здоровье. Даже папа возмущается не так сильно, как я думала. Оказывается, они просто ждали, когда закончится действие сильнейших обезболивающих, с тем чтобы по возвращении с работы высказать ту родительскую боль, которая у них накопилась.