— Да вы что задумали? И так на каждого берем по тысяче двести литров кислорода! Это же вдвое больше прошлогоднего!
— Мы не настаиваем,— мирно заметил Антонов.
— А вот парашюты, Валерий Павлович, на этот раз рекомендуем прицепные,— снова взялся за свое Калмыков.
— Что это за штука? — поинтересовался Беляков.
— Сами парашюты лежат у каждого на сиденье, а лямки надеты на каждом из вас. Это позволит легко передвигаться по самолету. А в случае чего, прицепить парашют к лямкам можно за две-три секунды...
Я тут же надел лямки и прицепил к ним лежавший на стуле парашют. Мне и Белякову это новшество понравилось.
Чкалов тоже несколько раз пристегивал и отстегивал парашют и сказал:
— Честно говоря, задумано и сделано отлично. Но зачем все это нам — не пойму, хоть убейте...
Калмыков растерянно смотрел то на меня, то на Белякова, а Дмитрий Иванович улыбался.
— Валерий Павлович! — заметил он.— Все равно брать парашюты придется.
— Зачем? Скажи, пожалуйста, дорогуша, зачем? — не унимался Чкалов.
— Ну хотя бы для того, чтобы показать американцам, что у нас парашютная промышленность не хуже, чем в США...
— О, значит, политика! Это дело другое, но в таком случае достаточно одного парашюта.— Чкалов был неумолим.— А брать три — безыдейно.
— Почему?
— А я тебе сейчас докажу. Вот, послушай... Первые десять часов мы идем на небольшой высоте и пока соберешься прыгать — уже земля... Дальше ледяное Баренцево море. Ну, положим, прыгнешь и окунешься в него. Долго ли ты в нем будешь купаться? Думаю, окочуришься, пока тебя кто-либо найдет. Теперь пошли льды Полярного бассейна. Есть высота, есть время собраться и попрощаться с друзьями. И вот ты благополучно опускаешься на льдину. Что ты станешь делать один без продовольствия и огня, без оружия. Пригодишься только на закуску белому медведю, если еще будешь тепленький да жирненький, как вот мы сейчас. А то и он не станет жрать дохлятину. Значит, нет никакого смысла прыгать в Ледовитом океане. Ну, а коли ты пролетел уже двое суток благополучно, то облегченный самолет при облегченном режиме работы мотора гарантирует наивысшую надежность полета, и, следовательно, нечего думать о спасении на парашютах. Что же получается в итоге? Парашюты — дело хорошее и нужное, но не для данного случая.
Калмыков, выйдя из оцепенения, развел руками, покачал головой и, обращаясь к Антонову, с возмущением сказал:
— С этими людьми договориться невозможно: вопреки элементарной логике, у них свои суждения и свои выводы.
Чкалов озорно улыбнулся одними глазами, оставаясь на вид суровым.
— Нужно радоваться, доктор, что мы пытаемся мыслить самостоятельно: в полете за нас думать будет некому.
Мы с Беляковым перебирали летные карты и слушали дружеские пререкания нашего командира с Антоновым и Калмыковым. Мы полностью поддерживали заботу Валерия Павловича о рациональном использовании грузоподъемности «АНТ-25».
Антонов незаметно вышел, но вскоре вернулся в нашу комнату, закурил и, улыбаясь, продолжал слушать спор доктора с командиром «АНТ-25».
Минут через пять телефонист попросил Чкалова подойти к прямому проводу. Вскоре он возвратился злой-презлой.
— С ябедниками никаких разговоров вести не намерен! — громко кричал наш командир с порога.— Видели,— обратился к нам Валерий,— не успели доругаться, а уже в правительствен ной комиссии известно, что мы не желаем брать парашюты,, лишнее продовольствие и ненужное снаряжение.
— Речь шла только о парашютах,— смущенно сказал Антонов.
— Какой там о парашютах... Обо всем... Но уже чувствовалось, что наш командир вот-вот улыбнется и сменит гнев на милость.
— Если уж говорить о килограммах,— сердито закончил доктор,— то ваши, Валерий Павлович, личные пять килограммов соли не следует сыпать на мои раны...
Валерий громко засмеялся, и на этом великий спор о грузе, предназначенном на борт «АНТ-25», был закончен.
Неожиданная беда
«АНТ-25» стоял в начале взлетной полосы, которая была построена в 1934 году специально для разбега этого самолета, когда Михаил Михайлович Громов готовился к рекордному полету на нем на дальность по замкнутому маршруту.
Сегодня намечен короткий полет для проверки пилотажных приборов. Беляков остался готовить маршрутные документы, а мы с Чкаловым выехали на аэродром, где с рассвета интенсивность полетов не уменьшилась: испытатели научно-исследовательского института делали свое дело...
Мы были уже недалеко от красавца «АНТ-25», когда вдруг увидели, что самолет «И-5», планируя на посадку, идет прямо к краснокрылому кораблю. Не успели мы ахнуть, как истребитель в какое-то мгновение зацепился колесами шасси за правое крыло «АНТ-25» и, перевернувшись в воздухе через нос, упал вверх колесами на бетонную полосу.