В ночь на 20 июля механики и мотористы под надзором ведущего инженера стали наполнять баки бензином. Мощные прожекторы освещали гигантский самолет, блиставший полировкой ярко-красных крыльев.
В «АНТ-25» были сконцентрированы новинки авиационной техники. Он был первой машиной, на которой поставили убирающиеся в полете шасси с масляными амортизаторами и электрофицированным подъемом.
Мотор — сердце самолета. Если оно маломощно или работает с перебоями, пилотам грозит беда. Недаром летчики говорили: «При хорошем моторе и на палке улетишь». В нашем будущем многочасовом перелете надежность мотора приобретала особенно важное самостоятельное значение: ведь на «АНТ-25» мотор был представлен в единственном числе. Мотор АМ-34Р, установленный на самолете «АНТ-25», был создан в Центральном институте авиационного моторостроения под руководством талантливого конструктора А. А. Микулина и изготовлен на московском заводе. К 1936 году этот мотор строился уже многосерийным потоком и эксплуатировался не один год на многомоторных средних и дальних бомбардировщиках и разведчиках.
Над аэродромом засинело утреннее небо. Краснокрылый гигант, наполненный до отказа грузами и горючим, стащили с весов, и тягач потянул его по бетонной полосе к началу старта на довольно высокую горку.
Вслед за самолетом шли многочисленные гости, прибывшие в Щелково из Москвы проводить нас в дальний путь. Среди них не было наших родных и близких. Так посоветовали врачи и штаб перелета, и экипаж согласился с этим. Самолет установили на горку, откуда он, подняв высоко нос, гордо смотрел на светло-серую стрелу бетона взлетной полосы. С этой горки самолету «АНТ-25» предстояло рвануться вперед и сделать разбег для прыжка в несколько тысяч километров.
Фотокорреспонденты и кинооператоры непрерывно снимали нас и провожающих.
Командир корабля сел за штурвал «АНТ-25», я занял место на масляном баке за его спиной, чтобы после отрыва самолета убрать шасси. Александр Васильевич — за штурманским столиком.
На аэродроме штиль, температура наружного воздуха плюс 15 градусов, условия для взлета вполне благоприятные.
Чкалов пробует мотор, самолет вздрагивает от могучего гула воздушного винта и мощного выхлопа двигателя. Затем Валерий Павлович уменьшает обороты и дает сигнал убрать колодки из-под колес.
Оглушительный рев мотора. Самолет медленно скатывается с горки, затем все быстрее набирает скорость. Удары и толчки шасси от неровностей полосы становятся менее резкими и грубыми.
Итак, полет начался.
Чкалов метр за метром набирает высоту. Перегруженный до предела «АНТ-25» проходит ниже заводских труб Щелково, хотя мотор работает на максимальных оборотах.
Выполнив свои обязанности по подъему шасси, я доложил командиру, что заступаю на вахту штурмана и радиста.
По разработанному графику Валерий Павлович первые двенадцать часов сам управляет самолетом. Белякову сразу же после взлета надлежит лечь спать и отдыхать шесть часов, после чего он сменит меня на вахте штурмана-радиста.
В 14.25 самолет пролетел Харловку на Кольском полуострове — последний пункт на Европейском континенте.
«АНТ-25» вышел в Баренцево море, приближаясь к острову Виктория.
Командир корабля, после непрерывной десятичасовой работы мотора АМ-34Р на максимальной мощности, сбавил обороты, и теперь в кабине самолета стало чуть тише.
В 22 часа 10 минут, по расчетам, мы вышли в район острова Виктория, и Александр Васильевич написал записку командиру корабля, чтобы тот развернул самолет на новый курс — на восток, ведущий на архипелаг Земли Франца-Иосифа.
Когда я передавал указания штурмана Чкалову, тот не удержался и озорно прокричал мне в ухо:
— Вот бы махнуть прямо на полюс! Рукой подать...
Я что-то шутливо бросил ему в ответ, и он, улыбаясь, сунул мне в бок кулаком...
Пройдены первые 2700 километров пути.
В 23 часа 10 минут 20 июля 1936 года с борта «АНТ-25» была послана радиограмма: «Все в порядке. Проходим Землю Франца-Иосифа. Видим острова. Привет зимовщикам бухты Тихая от экипажа. Чкалов, Байдуков, Беляков».
Я отдыхал, наблюдая внутри самолета тени, ползущие от каждого незначительного изменения положения самолета в пространстве, когда услыхал:
— Наблюдайте! Земля Франца-Иосифа видна!
Вскочив с маслобака, я вытащил из бортовой сумки фотоаппарат и просунулся с ним к боковым стеклам переднего пилотского фонаря, чтобы сделать серию снимков арктического пейзажа.
Часы показывали полночь, но над Землей Франца-Иосифа солнце стояло высоко над горизонтом. Нашим взорам открылась сказочная панорама — разбросанные острова архипелага.