Основная беда и Пастухова и Цветухина, что, замкнувшись в круге профессионально-кастовых интересов, они перестали видеть главное в жизни народа.
Это сразу почувствовал Кирилл Извеков, хотя и понимал, что тот и другой очень талантливы. В спорах с ними Кирилл нередко проявляет излишнюю запальчивость и прямолинейность. Но он прав в самом главном: подлинный, большой художник не должен, не может пройти мимо великой темы революционного обновления жизни.
В новой встрече с читателем через девять лет, в необыкновенное лето девятнадцатого года, Кирилл уже зрелый революционер, человек острого, решительного ума, воодушевленный большой и благородной идеей; он работает секретарем городского исполкома.
Мы сразу узнаем его по внешнему облику: выдвинутые скулы, прямой рот и такие же прямые, немного сросшиеся брови, небольшая широкоплечая, крепкая фигура, некрупный и сильный шаг. Вот он бросает стремительный взгляд на темное, заслоненное тучами небо, и в этом взгляде «что-то такое заносчиво-жизненное, будто небольшой этот человек ни капельки не сомневается, что от него одного зависит остановить дождь немедленно или припустить его погорячее».
В этой же главе — знаменательный разговор Кирилла с возвращающимся из плена больным и нравственно искалеченным офицером Дибичем, который во время империалистической войны был начальником Кирилла и спас его от суда, хотя знал, что тот занимался революционной пропагандой среди солдат.
Кирилл выслушивает Дибича с горячим и добрым вниманием, помогает ему понять сущность происходящего, помогает побороть неверие, пессимизм, добивается его духовного и физического исцеления.
Так решались судьбы дибичей в реальной действительности, и в своем романе Федин верен исторической правде — законам истории. Для старой интеллигенции были открыты, свободны пути к новой, народной, советской России. Трагическая судьба Старцова, его гибель в романе «Города и годы» была не правилом, а исключением, как это признал позже сам автор во вступлении к очередному изданию романа.
Федин отнюдь не упрощает процесса разрыва Дибича со старым миром. Дибич пока скорее ощущениями, инстинктом потянулся к новому, к революционному народу, ему еще не хватает политической и философской глубины. И здесь снова ему упорно, терпеливо помогает Извеков. И хотя Дибич думает, что «решил для себя все», ему, если бы шальная пуля бандита не прервала его жизнь, пришлось бы выдержать еще не один бой со старым миром, многому научиться, чтобы стать зрелым, вооруженным философией и политикой строителем нового мира.
Извековы и дибичи в наше время давно не существуют раздельно. Их дети и внуки — единая могучая армия строителей коммунизма — военные специалисты, врачи, учителя, инженеры, агрономы, ученые, деятели искусства. Они наследовали традиции своих отцов — верность революции и уменье беречь честь смолоду и честность во всем: и в отношении к самому себе (к своей профессии, к своему призванию), и к товарищам-соратникам.
Кирилл Извеков — подлинный садовник человеческих душ, строитель нового общества, государственный человек, воспитатель и руководитель. «Я буду радоваться, как художник, — говорит он молодой актрисе Аночке Парабукиной, — когда увижу, что кусок прошлого в тяжелой жизни народа отвалился, и счастливый, здоровый, сильный уклад, который я хочу ввести, начинает завоевывать себе место в отношениях между людьми, место в быту». Эти слова Кирилл претворяет в практику каждодневного своего поведения, он горячо стремится поддержать ростки нового, улучшить жизнь, сделать людей здоровыми, сильными, красивыми.
«Я буду радоваться, как художник…» — здесь сближение работы политика, преобразователя социальной жизни на новый, революционный лад с творчеством художника. В работе революционера Кирилл видит не только политический и социально-этический, но эстетический смысл — борьбу за красоту жизни.
В «Необыкновенном лете» без прежней горячности и прямолинейности Кирилл стремится помочь Пастухову и Цветухину справиться с противоречиями и принять участие в Истории с большой буквы — отдать свое искусство революционному народу.