Улугбек спешился. Бежать было некуда.
А тем временем к кишлаку скакал Аббас из рода Сулдузов. Его отца казнили несколько лет назад по приказу Улугбека. За поясом Аббаса лежала разрешительная фетва на убийство Улугбека. Он приговаривался к смерти за отступление от заветов ислама.
Нукеры Аббаса издали увидели сидевшего в тени чинары старика. Они узнали его. Связанного Улугбека привели на берег арыка и поставили на колени. Аббас подошёл спереди, надеясь увидеть страх в глазах пленника, и взмахнул мечом. Голова повелителя вселенной покатилась к мутному арыку, оставляя на пыльном песке тёмную дорожку. Один из нукеров ловко нагнулся, подхватил голову и бросил её под ноги палачу.
Через час весть о смерти бывшего правителя достигла Самарканда. Вечером узнал о ней и звездочёт Али-Кушчи — ближайший помощник, ученик и друг Улугбека. Юношей Али-Кушчи служил у хана сокольничим и понравился Улугбеку умом и стремлением к знаниям. Хан приблизил его и не пожалел о своём выборе.
Известие о смерти хана поразило Али-Кушчи. Он понимал, что смертный приговор Улугбеку — это смертный приговор его ученикам и всем трудам и книгам Улугбека.
Али-Кушчи надел поверх кольчуги халат победнее и спрятал в широком поясе кинжал. Конь понёс его по глухим переулкам к холму, с вершины которого был виден весь Самарканд…
С вершины холма был виден весь Самарканд. Над низкими глинобитными домами росли иглы минаретов. Вяткин ещё раз обошёл плоскую вершину холма, который едва слышно отзывался глухим гулом под ногами, словно сквозь выжженную шершавую землю пробивалось эхо потаённой пещеры. Археолог поднял осколок изразца, и на ладони изразец казался зеркальцем — так цвет его совпадал с цветом утреннего неба.
Вяткин не случайно пришёл на этот холм. Долгие месяцы в поисках следов обсерватории изучал он окрестности Самарканда, копался в архивах, расспрашивал стариков. Наконец он решил осмотреть архивы земельной управы.
После окончания рабочего дня, когда изнурённые жарой и пылью чиновники покидали земельную управу, археолог забирался в архив и методично просматривал документы многолетней давности. Документы пахли птичьим помётом и едкой самаркандской пылью. Вечерами на неяркий свет керосиновой лампы залетали летучие мыши и чиркали крыльями об облезлые стены.
Через несколько месяцев работы Вяткин отыскал документ XVII века, в котором говорилось о продаже участка под названием «тал-и-расад», что означает «холм обсерватории». Находился этот участок на холме Кухак, по соседству с мазаром Сорока девственниц.
…У подножия холма Вяткина поджидали дехкане. Они уже час стояли под солнцем и следили за странным русским. Вяткин сказал, что ему понадобятся землекопы, — он хорошо заплатит. Сам губернатор дал разрешение производить раскопки. Это было правдой. Канцелярия губернатора выделила восемьсот рублей — сумму ничтожную, но Вяткин не надеялся даже на неё.
— Здесь копать нельзя, — сказал старый узбек. — Святое место. Здесь был мазар…
— Но ведь мазар не мог занимать весь холм.
— Не знаем, не знаем…
— Ещё раньше здесь была обсерватория Улугбека. Большая обсерватория, куда больше мазара. Её я и хочу найти.
Старики недоверчиво качали головами. Они решили, что русский собирается искать клад.
…Али-Кушчи взлетел, пришпоривая коня, на холм обсерватории. Чёрные деревья вокруг громадного круглого здания шуршали под ветром осенними листьями, будто чешуйками кольчуги.
Сторож испуганно выглянул из проёма двери, узнал Али-Кушчи и помог ему сойти с коня.
— Страшны мои сны, — сказал сторож. — Сейчас прибегал Юсуф из кишлака.
— Всё правда, — ответил Али-Кушчи, — повелителя нет…
На сером от пыли лице сокольничего льдинками застыли глаза.
— Где звездочёты? — спросил он.
— Кто прячется в домах за арыком, кто скрылся ещё утром.
Али-Кушчи взбежал по широкой лестнице. Масляные плошки горели, как всегда, — сторож помнил о своих обязанностях. Со стен глядели знакомые картины небес и созвездий. Ещё недавно Улугбек со своим помощником размышляли, как лучше украсить дом науки.
Подковки сапог выстукивали неровную дробь по мраморным плитам. Сквозняк вытянул из кельи листок рисовой бумаги с вязью цифр и бросил под ноги Али-Кушчи. Тот не остановился. Он спешил наверх, в комнату Улугбека.