- Ой! Я, кажется, провалился куда-то! - раздался голос Макса. Я обернулся и увидел, что его левая нога по колено ушла в какую-то нору.
- Не могу вытащить.
Мы с Перепелом подошли и попытались его выдернуть.
- Ай! Осторожней!
Перепел, плюнув, отстегнул от рюкзака саперную лопатку и стал осторожно расширять края ямы.
- Вот, теперь, кажется, пошла, - обрадовался Макс, осторожно вытаскивая ногу.
- Можешь наступать на нее? - озабоченно спросил Перепел.
Макс попробовал и поморщился.
- Потянул маленько. Но идти могу.
Я заглянул в яму и увидел на дне кости, весьма похожие на человеческие.
- Перепел, тут убивали кого-то что-ли?
- А то! Место поганое, тут частенько шакалы поджидают старателей, которые со сламом возвращаются.
Мне даже курить расхотелось, и я предложил не задерживаться и двинуть дальше. Сначала мы спустились в небольшую ложбину, по дну которой струился ручеек ("Не вздумайте из него пить, он течет из Зоны", - предупредил Перепел), шли вдоль ручья сквозь обрывки рассеивающегося тумана, потом поднялись, цепляясь за редкие кусты и молодые деревца, на крутой холм, опять спустились в ложбину, густо заросшую папоротником, потом опять стали подниматься, но уже по более пологому склону и вдруг...
Очень сложно описать это ощущение, которое испытываешь, пересекая невидимую границу Зоны. Сначала ты на секунду слепнешь, глохнешь, теряешь всякую чувствительность, и тут же наоборот - превращаешься в один сплошной глаз, сплошное ухо, нос, язык и на миг необыкновенно остро воспринимаешь цвета, звуки, запахи мира, которые смешиваются в невообразимый винигрет, и ты чувствуешь сладковатый привкус небесной синевы, зеленую кислинку молодой травки, упругую гулкость глинистой почвы, а затем... Затем с каждым человеком, судя по скупым рассказам других старателей, происходит по-своему. Меня словно изнутри от макушки до пяток окатили кипятком, появилось ощущение пронзительной тоски одновременно с надеждой на необыкновенное, раздирающее душу счастье; в мозгу, как в бешенном калейдоскопе, закрутились картинки из прошлого, и почему-то необыкновенно ясно вспомнилось первое свидание: как тщательно готовился - гладил рубашку и ваксил туфли, как волновался и мучительно придумывал подходящие темы для беседы, и как потом все на удивление легко и естественно прошло, и когда проводил ее до подъезда, она даже позволила поцеловать себя в губы... И внезапно все закончилось, и все стало как было, точнее почти все, как если бы кто-то, проведя обыск, вернул вещи на свои места, но положение их слегка изменилось. А моя зубная боль бесследно исчезла. "Здравствуй, Зона", - сказал я беззвучно.
- Ну что, получили дубинкой по кумполу? - спросил Перепел, внимательно вглядываясь в наши с Максом лица. Абсолютно трезвый, хотя минуту назад он был вхламину.
- Это всегда так? - с трудом выдавил Макс.
- Всегда. Но бывает по-разному. Так проверим: имя свое помните? Где право? Где лево? А то, бывает, что и умом едут в Зоне сразу...
Как выяснилось, мы с Максом выдержали первый удар Зоны нормально, без потерь. Правда, у Макса, по его словам, ощущения были другие: его приглючило, что вокруг все со всем связано и он способен отследить любую из этих бесчисленных нитей.
Чтобы слегка придти в себя, я достал сигарету и, прикуривая, сделал одну небольшую затяжку, однако мне показалось, что я вдохнул дым не сигареты, а целой фабричной трубы. Я чуть не задохнулся, моментально выплюнул сигарету и аж согнулся пополам от нестерпимого кашля. Откашлявшись и отплевавшись, я вдруг почувствовал, что моя одежда, руки, волосы нестерпимо воняют табачным перегаром.
- Это чего такое, Перепел?
- Не боись, Зона на людей по-разному действует. Ты вот курить не можешь, а я - пить. Вернее, могу, но только хмель меня не берет. А был у меня знакомый старатель, так он в Зоне цвета переставал различать, поэтому погоняло у него было Дальтоник. Привыкай. Ладно, хватит уже рассусоливать - идти надо. Идите за мной след в след и ни на волосок не отклоняйтесь, если жить хотите.
И мы пошли. На первый взгляд я не заметил в Зоне ничего особенного. Обычный чахлый перелесок, поле, давным-давно заброшенное и заросшее высокой, по пояс травой. На краю поля какое-то кирпичное сооружение, то ли недостроенное, то ли полуразвалившееся. В воздухе витает запах запустения, вымороченности и заброшенности, но шестым чувством понимаешь, что пустота эта лишь кажется и что где-то в ней таится смертельная опасность.