Дождь прекратился. Впереди показалась высокая насыпь, по которой проходила давно заброшенная железная дорога.
- Нам нужно перейти "железку". Там, - сказал Перепел, махнув рукой вправо, - Трасса пересекает ее под мостом взорванным. Но лучше туда не соваться: слишком удобное место для засады. Если пойти поверху, можно вляпаться в горячее пятно, хватануть большую дозу. Опять же видно тебя на насыпи хорошо, как в тире, с одного выстрела можно снять. Еще имеется проход через мелиоративную трубу. Только в ней легко прозевать ловушку какую-нибудь в темноте, и всякое зверье там любит прятаться. Как пойдем?
- Я бы предложил через трубу, - сказал Макс.
- Ну, как скажете.
Мы подошли ко входу в мелиоративную трубу, которая перепендикулярно пронзала насквозь железнодорожную насыпь. Ее диаметр позволял идти в полный рост. Неподалеку от входа на земле явственно читался круг, внутри которого непрерывно проскакивали голубые электрические искры, а временами змеились миниатюрные молнии.
- Это "трансформатор", - сказал Перепел. - Очень опасная штука.
- А почему "трансформатор" называется? - задал глупый вопрос Макс.
- Потому что "не влезай - убьет".
Мы стали аккуратно обходить ловушку, как вдруг я почуял сильный запах и сказал:
- Там в трубе очень воняет псин...
Но я не успел закончить фразу, как на нас с громким лаем вылетело четверо псов. У них был отвратительный вид: шкура с многочисленными проплешинами и язвами, кривые, но мощные лапы, и уродливая морда, на которой, вместо глаз были какие-то мерзкие коричневые наросты. Размером собаки были с немецкую овчарку. Изумившись собственной реакции, я успел дважды всадить в них заряд картечи. Одновременно дал очередь "вепр" Перепела. Одна собака, визжа и скуля, кубарем покатилась нам под ноги, и я добил ее в упор, другую силой выстрелов отшвырнуло прямо в "трансформатор", который взорвался целым кустом ярких разрядов, оплетших моментально обуглившийся труп собаки. Однако самая здоровая увернулась от выстрелов и, сбив с ног Макса, уже тянулась к его горлу разинутой пастью. Макс кое-как пытался ее оттолкнуть, но собака явно была сильнее. Я был ближе, чем Перепел, но, если б я выстрелил из своего дробовика, картечью задело бы и Макса. Я на мнгновение растерялся, не зная, что делать: сейчас эта уродливая тварь перегрызет горло моему товарищу!
Перепел успел. Он выстрелил одиночным точно в морду "бобику", и псина, взвыв, соскочила с Макса и, обиженно скуля, скрылась в глубине трубы. Я пальнул ей вслед, но, вероятно, не попал.
- А ты молодец, Серый, нормально стреляешь, - одобрительно сказал Перепел. По-моему, он впервые назвал меня по имени. Я ничего не ответил, потому что зажимал нос от нестерпимого сочетания запахов паленой шерсти и горелого мяса: труп в беснующемся "трансформаторе" превратился в кучу углей.
- Неправильно ты выбрал, ботаник. Не пойдем через трубу, - сказал Перепел, помогая Максу подняться на ноги. - Неизвестно, сколько их там еще может быть. И хорошо, что "бобики" без "барбоса", а то он может их так сорганизовать, что и вдесятером не отбиться. "Барбосы" они умнющие и злые ужасно. Верхом пойдем.
Мы стали взбираться на насыпь, прислушиваясь к счетчикам Гейгера. С каждым шагом производимый ими звук, похожий на звук рвущейся тряпки, усиливался.
- Нет, здесь нельзя, - сказал Перепел. - Идем левее.
Мы пошли по склону, пытаясь нащупать место, не так сильно зараженное радиацией. Только метрах в четырехстах нашелся чистый "коридор", по которому мы поднялись гуськом: впереди одышливо пыхтящий Перепел, за ним поминутно оскальзывающийся Макс и я замыкающий. На вершине насыпи нас ждали ржавые рельсы, шпалы, рассыпающиеся в труху, если на них наступить, и истлевший остов какой-то твари.
- "Бяшку" кто-то пристрелил, - прокомментировал Перепел, пошевелив носком сапога желтый череп с аккуратным круглым отверстием между глазниц. - Странно, что собаки не растащили кости, видно не учуяли.
Макс ойкнул. Он наступил на какой-то круглый предмет, издавший под ногой странный всхлип. Это было что-то вроде глянцево черного камушка, прятавшегося в уголке между рельсом и шпалой.
- Ишь ты! "Рачий глаз" нашел, желторотик. Редкая штука, тыщ пять стоит. С первым сламом тебя! - обрадовался Перепел. Он достал из внутреннего карман штормовки бинокль чуть покрупнее театрального и стал осматривать простиравшуюся внизу за насыпью долину. Перепел был похож на полководца, высматривающего подходящее для генерального сражения поле. Неопределенно хмыкнув, он спрятал бинокль и дал команду спускаться. Макс, вероятно, воодушевленный находкой, побежал, набирая скорость, вниз по склону, перепеловское "Куда, дурак?" уже не могло его остановить, и, не добежав до конца совсем чуть-чуть, Макс вдруг оторвался от земли и, взмыв, пролетел метров двадцать по широкой параболе, грохнулся в траву, словно мешок с костями.