Я даже подпрыгнул на месте от осенившей меня догадки.
Лечебная магия. Такое было сложно уложить в голове, но именно это казалось самым разумным объяснением происходящего. Интересно, а я обладаю чем-нибудь подобным?
Исходя из логики, лечебная магия — светлая, а если есть свет, то в противовес ему, должна быть тьма. Выходит, темные маги тоже существуют.
Вообще, звучит как полнейший бред.
Если бы сейчас начал проговаривать это вслух, то не поверил сам себе. Такие рассуждения звучали бы совершенно безумно с точки зрения современного человека, придерживающегося научной точки зрения и обладающего здоровым рациональным мышлением.
Сел за стол, выставил вперед руки и уставился на них немигающим взглядом.
Давай, хоть что-нибудь, мелькни светом или полыхни тьмой.
После получаса бесполезных потуг я смирился с неизбежным.
Гугл мне в помощь. Решил прошерстить интернет на предмет магических способностей и их развития. Чего я только не нашел, аж голова пошла кругом. Последней точкой кипения стала информация о ритуале пробуждения силы, в котором нужно было испить кровь девственницы из серебряной чаши, при этом, сначала ее нужно было лишить этой самой девственности и обязательно проделать все это в ночь полнолуния, на лесной поляне и в середине начерченной кровью пентаграммы.
— Тьфу! Одно расстройство.
Если и была во мне магия, то она сидела так глубоко, что без надлежащих знаний и помощи, ее невозможно было извлечь на свет.
В тот вечер я очень много и долго думал. Все, что случилось со мной, складывалось в довольно интересную картину, точнее пазл, который никак не хотел собираться воедино.
Какой же я тогда был глупый и наивный, ничего не понимающий и тыкающийся во все стороны, как слепой котенок. Единственное верное решение, которое я в тот момент принял — это сходить к Лебедевой и откровенно с ней поговорить.
На утро, не выспавшийся и от того злой, отправился на работу. День прошел в как в тумане, и то, что раньше приносило удовольствие, теперь вызывало раздражение, вплоть до стойкой неприязни. Я задыхался в душном офисе. Создавалось ощущение, что меня посадили в клетку. Хотелось плюнуть на все и просто уйти. Еле дождался обеда и как ошпаренный выскочил из опостылевшего за пол дня здания.
Коллеги смотрели с непониманием и удивлением, а мне было все равно. Пусть думают, что хотят.
Оказавшись на улице, вздохнул полной грудью и успокоился.
Что со мной не так?
Ответ пришел сам собой.
Все.
Есть не хотелось, поэтому побрел в ближайший парк и уселся на скамейку. Августовское солнце палило уже не так сильно, да и тучки, проплывающие над головой, периодически скрывали золотистое светило, а легкий ветерок приносил освежающую прохладу.
Прислушался к ощущениям и сразу понял — следит, как всегда в последнее время. Ну и пусть, захочет, сам подойдет, но все же интересно, что моему незримому преследователю нужно и как это связано с последними событиями, произошедшими в моей жизни.
Иногда возникала мысль остановиться и прокричать:
— Эй, ты! Покажись! Хватит прятаться!
Может, этот тайный наблюдатель ответил бы на вопросы, которых у меня накопилась вагон и маленькая тележка.
Не знаю, как ощутил, но что-то неуловимо поменялось. Осмотрелся вокруг, вроде все тоже самое, ничего подозрительного.
Тогда почему внутри начало возрастать беспокойство?
Занервничал, не зная откуда пришло подобное чувство. Я вообще не люблю чего-либо не понимать, а в последнее время только это и происходит.
Причина моей тревоги сидела на соседней скамейке. Как ни странно, это оказался вполне себе интеллигентный с виду молодой человек лет двадцати — двадцати трех, в круглых, немного старомодных очках, черных брюках, белой рубашке и галстуке. Больше всего он напоминал банковского служащего или же офисного работника.
К слову сказать, в нашей фирме дресс-код был не обязателен, поэтому я ходил на работу в обычных джинсах. Непосредственно с клиентами я не встречался, так как все переговоры проходили по телефону и в редких случаях, когда заказчик оказывался наиболее привередлив, по онлайн связи.
Так вот, парень, что сейчас сидел напротив, был вполне себе обычным, ничем не примечательным. Раньше, просто не обратил бы на него свое внимание, но не теперь. Даже с расстояния нескольких метров я почувствовал гнилостный запах разложения.
Захотелось зажать нос, чтобы не ощущать подобного смрада. Пришло осознание, что человек, пахнувший подобным образом, должен либо находиться при смерти, либо совершить страшное преступление, итогом которого могла стать чья-то гибель. На умирающего этот молодой человек не походил, значит, оставалось последнее.