Подходя к лесу, я едва сдерживалась, чтобы не побежать, но уже в десяти метрах это оказалось выше моих сил, и я, широко расставив руки, побежала вперед.
— Куда? — услышала я возглас воспитателя.
Вбежав в него, я просто почувствовала волну чего-то необъяснимого, и только спустя пару секунд сообразила, что это лес. Накатило то самое чувство, когда я просто растворялась в нем, и, повинуясь ему, я постаралась охватить его полностью, почувствовать каждое дерево или куст, каждую травинку. Мне даже почудилось, что из меня вырвался поток чего-то невидимого, уходя в стороны и растворяясь там. Впервые я чувствовала настолько сильное единение, словно вернулась куда-то домой после очень долгой разлуки. Вот травка «сказала», что пришло много двуногих, и я поняла, что это мой класс. И тут же единение пропало, а я сильно разочаровалась.
— Света! Ты где⁈ — раздавались крики с разных сторон от меня, как будто они меня не видели.
— Да здесь я, — воскликнула я, — чего вы кричите?
— Ты куда пропала?
Родион Владимирович направился ко мне, а я поняла, что он рассержен и очень недоволен мною. В другой раз я, может быть, и повинилась бы, но сейчас, пребывая еще в той эйфории от единения, я только улыбалась. Но повышать голос он не стал, а, внимательно меня осмотрев, только покачал головой.
— Идешь рядом со мной, — приказал он.
Вздохнув, я поплелась рядышком, прекрасно зная, что, если ослушаюсь, то больше походов и экскурсий мне не видать. В этом отношении он был очень строгим, даже сейчас две девчонки и пять парней остались в детском доме. Знали это и другие, поэтому передвигались мы плотной группой. В полдень мы сделали привал рядом с ключом. Парни принесли сухих веток, разожгли костер и установили треногу, а мы, девчонки то есть, принялись варить еду — гречневая каша с тушенкой.
Когда все отдыхали после обеда, Родион Владимирович достал карту, компас и принялся что-то сверять с ней. Пара парней подошли к нему, я тоже решила глянуть. «Ага, подробная карта местности с нанесенными от руки обозначениями», — подумала я, рассматривая ее. Только хотела спросить, куда мы идем, как меня опередили.
— Родион Владимирович, а куда мы идем? — спросил Виталик.
— Вот сюда, — показал он самое крупное обозначение, сделанное карандашом, — а здесь мы вошли в лес, как вы уже поняли.
Я глянула на карту, вспомнила пройденный маршрут и точно знала, куда надо двигаться. Отойдя на свое место, легла отдохнуть.
— Ну, ты и учудила подруга, — раздался тихий голос Юльки.
Я повернула голову и открыла один глаз, говоря, мол, что тебе надо и чего я такого сделала. Но та поняла меня правильно.
— Ты как забежала в лес, так сразу куда-то исчезла, — по-прежнему тихо продолжила она, — прямо волшебство какое-то, как будто ты настоящая эльфийка. Вот и косятся все, кто за тобой наблюдал.
А я-то думала, чего это с ними произошло. Смотрят на меня, как не знаю на кого, я даже втихаря одежду свою осмотрела, думая, что вляпалась во что-то.
— Да вы просто котята слепые, — ответила я и снова закрыла глаза, — давай лучше отдыхать.
Мне так отдых не требовался, просто не хотелось развивать эту тему. Теперь становилось более понятным мое умение скрываться в лесу. Сколько раз так случалось, что меня искали, по нескольку раз проходили рядом, но не замечали. Мне казалось, что я так умею быть незаметной, как кто-то, о ком я читала в интернете. Но сейчас мне кажется, что это другое. Тот просто жил с такими способностями, причем всегда и везде, а у меня только в лесу или парке получалось хорошо прятаться. «Уж лучше бы в городе или доме», — с досадой подумала я, — «в лесу я и так хорошо себя чувствую».
Наконец-то мы отправились дальше. Спустя какое-то время я почувствовала взгляд, словно за нами кто-то наблюдал, но это чувство быстро исчезло. Потом оно появлялось еще несколько раз. Воспитатель периодически сверялся с картой, компасом и какими-то приметами в лесу. Мне же нет необходимости это делать, я и так прекрасно знаю, где мы находимся, сколько еще идти до цели. Еще я видела, что Родион Владимирович находится в каком-то напряжении, и только метров пятьсот до цели, напряжение спало.
— Вот мы и пришли, — сказал он, обходя какие-то густые кусты выше человеческого роста. — Вот видите?
За ними строго вертикально стояли камни. Но самое удивительное было в их гранях — даже сейчас, после стольких лет разрушения, они показывали великолепную огранку. В том смысле, что линии были ровными, а размеры одинаковыми. Кроме этого на них имелись изображения каких-то непонятных рисунков. Мы все с огромным интересом рассматривали эти древние творения, которых сохранились очень хорошо. Поэтому я и спросила: