— Да, — я кивнула. Надо проверить его слова, но если меня действительно не будут считать рендером (и, соответственно, потенциальной жертвой), то шансы выжить в других странах сильно повышаются. — А поподробней насчёт подходящих мне мест можно?
— Нет. Я не специалист в этой области и, если обычную страну охарактеризовать достаточно легко, то любая из гигантских включает в себя множество самых различных местообитаний. Теперь о Белокермане. Жить здесь не рекомендую, по крайней мере, больше нескольких лет, иначе патологические изменения станут труднообратимыми. И, разумеется, пока остаешься здесь, не советую забывать о приёме необходимых добавок.
— Что-то ещё, кроме этого? — я продемонстрировала пузырёк с таблетками.
Белорун постучал пальцами по столу.
— Тебя интересует ответ врача или личное мнение?
— И то, и другое.
— Как врач, я могу выписать ещё несколько препаратов и пару приборов, которые позволили бы тебе выйти на полноценный уровень жизни. А как личность — не думаю, что у тебя избыток денег. Особенно учитывая, что при иммиграции в любую страну они понадобятся.
— То есть ты рекомендуешь обойтись минимумом?
— Я ничего не рекомендую. У тебя есть факты. А какие ты из них сделаешь выводы — твоё дело.
Я задумалась. Да, в чём-то собеседник прав, принимать решение надо самой. Но совета спросить никто не запрещал.
— А как бы ты поступил на моем месте?
— К счастью, я никогда не был рендером, поэтому мне сложно представить себя в ситуации, когда не знаешь даже самых элементарных вещей. Но, наверное, я бы не спешил с отъездом, озаботившись сначала сбором информации. Но и не затягивал, чтобы не запустить здоровье.
Поблагодарив, я покинула больницу и, поскольку исследование завершилось далеко за полночь, остановилась в ближайшем жилом доме, сняв гостевую квартиру.
9 — 10 апреля 617132 года от Стабилизации
Я проснулась ближе к полудню. Привела себя в порядок и с интересом оглядела комнату. Поскольку большую часть населения этой страны составляют белоруны, скорее всего, и гостевые квартиры обставлены пусть по минимуму, но характерным для этого вида образом. Эта, например, больше всего напоминала таковую в центре переподготовки, единственное, что стульев нет, а стол гораздо ниже, такой, за которым удобно сидеть на полу.
За завтраком я обдумала дальнейшие действия и пришла к выводу, что не надо спешить с возвращением в деревню. У меня ещё почти два выходных дня и стоит использовать оставшееся время с пользой. Во-первых, можно осмотреть город, на сей раз без куратора и обращая внимание именно на то, что интересно мне. Во-вторых, хотя Аркабен располагается на берегу моря, я ещё ни разу не видела здесь большой воды. И, наконец, в-третьих, стоит наведаться в международный аэропорт. Нет, даже не затем, чтобы выбрать подходящее место для дальнейшей жизни, с этим спешить не стоит, а просто с целью узнать, какие документы и подготовка требуются для того, чтобы мне разрешили покинуть страну.
Насколько всё-таки города и деревни Белокермана похожи между собой. Хотя в Аркабене количество и видовое разнообразие пешеходов больше, и дома стоят гораздо чаще, но всё равно не меньше, чем в ста метрах друг от друга. Вот практически и все отличия. Обстановка совсем не похожа на суету Земных городов: спокойствие, неторопливость, дружелюбие и отсутствие спешки вызывают ощущение нереальности. Но и это не всё. Почему-то только сейчас, первый раз гуляя бесцельно и не под воздействием поля покоя, я отчётливо поняла, что скучаю по простым грунтовым дорогам и их обочинам, заросшим густой травой. Зелени, да даже просто земли, по которой можно пройтись, присесть, поваляться. Да, и на моей родине в городе этого не сделаешь, но ведь есть и менее населённые места: пустыри, леса, окраины полей. И хотя то и дело попадающиеся в траве остатки полиэтиленовых пакетов, осколки, пластиковые бутылки и прочие следы человеческого бескультурья никогда не повышают настроения, но простора там больше. А здесь никто не сходит с дорожек, которые, хотя и гораздо более удобны, чем асфальтовые, но не заменяют живой земли.
Через некоторое время моё внимание привлекла странная картина. Идущий впереди меня мужчина резко отступил в сторону, на самый край дороги, пропуская двух двигающихся навстречу. Я поспешно последовала его примеру, недоумевая (ведь, и продолжая путь, мы бы без труда разошлись с этими гуманоидами), и остановилась.
— Хватит злиться, вон, от тебя уже прохожие шарахаются, — сказал один из пары пешеходов, очень похожий на нормального представителя Homo sapiens.
— Не могу, — совершенно спокойно ответил второй, белорун.
Но на его лице ни капли гнева, наоборот, лёгкая, дружелюбная улыбка. От пронзившей догадки я вздрогнула. Не стоит делать поспешных выводов, особенно бездоказательно… и какая разница, в какую сторону гулять? Решив так, я развернулась и направилась вслед за странной парой. Да, на неё обращали внимание гораздо больше, чем на других пешеходов, некоторые уступали дорогу, а кое-кто и вовсе останавливался и провожал взглядом. Но при этом ни у одного из белорунов на лице не промелькнуло ни капли удивления.
Насколько всё-таки люди склонны обманывать сами себя. Иломор ведь прямым текстом говорил, что не стоит считать мимику других гуманоидов подобной собственной. Но слушая и даже в целом принимая слова куратора, я почему-то оказалась не готова применить это правило к его виду. Может, это произошло из-за того, что подсознательно хотелось чувствовать себя уверенней или не так одиноко? В любом случае, я совершила ошибку, принимая дружелюбную улыбку именно за дружелюбную улыбку, а мнимое спокойствие за реальное, и видя единственное отличие мимики белорунов от человеческой в её скудности. За месяцы, проведённые в этом мире, ни разу не встречала на лицах белорунов отражения эмоций, отличных от приветливого или сосредоточенно-хмурого вида. С досадой стукнула себя кулаком по бедру, а потом усмехнулась. Интересно, а Иломор хоть понял, что я так и не усвоила его урока?
— Я не понимаю, как они могут совершать одну и ту же ошибку в течение стольких лет, — в это время продолжил прежним спокойным тоном чем-то разозлённый белорун.
— Ну, не такая уж это и ошибка, — а вот в голосе второго отражались эмоции. А именно, насмешка и лёгкое превосходство. — За всё это время вы так и не смогли добиться своего.
— Эта территория была нашей, — уверенно возразил беловолосый.
— Была, после того, как вы её захватили.
— Мы только возвращали своё, — отрицательно повел рукой белорун.
— После того, как они отвоевали захваченное вами, — собеседник рассмеялся, пригладив рукой тёмные волосы. — Сейчас нет смысла спорить, какая из стран имеет больше прав на эти земли: они слишком долго переходили из рук в руки.
— И на сей раз мы сделали очень выгодное предложение, даже согласились не выселять живущий там народ, а принять его как наших граждан.
— Серьёзно? — удивился мужчина. — Нетипично для вас. Но не думаю, что они согласятся.
— Глупо противиться. У нас выше уровень жизни, здоровее обстановка. Мы заботимся о своём народе, в отличие от их правительства. Народ будет на нашей стороне, — твёрдо сказал белорун.
— Вряд ли. Да, средний уровень жизни здесь выше и между социальными классами нет такого разрыва, но… — мужчина поднял вверх указательный палец и замолчал.
— Что «но»? Под властью Белокермана люди будут обеспечены всем необходимым. Я не вижу причины, по которой они не захотят нас поддержать.
— Даже если вначале не воспротивятся, потом это скажется, — покачал головой брюнет. — Вы готовы дать им достаток, но за него отнимете будущее.
— А какое у них будущее там? У нас они проживут раза в два дольше.
— Но без надежды на лучшее.
— Они будут счастливы, — возразил белорун.
— Даже так? Или ты имеешь в виду: счастливы независимо от их желания? Вот в это я охотно верю, вполне в вашем духе… — в это время они подошли к двери одного из зданий. — Я тебя скоро догоню, — кивнул брюнет и, дождавшись, пока спутник зайдет внутрь, развернулся и сделал пару шагов ко мне. — Ты меня слышишь? — тихим шёпотом спросил он.