24
Я перешагиваю порог зала с каменным выражением лица, нахожу Лизу в компании отца и его любовницы, сглатываю тугой комок злости и не могу заставить себя двигаться. Мне, словно ботинки приклеили к полу. Туплю, глядя на Кирьянову, заливаюсь ненавистью и незнакомым чувством, которое пробирается через ребра к самой важной части организма. Сжимаю челюсти. Лабук кивает на Русланову. Кристина салютует мне бокалом, и я сразу допираю, почему Кирилл названивал мне и просил посетить выставку Жанны. По спине тут же пролетает холодящий душу ужас. С той же маской пофигизма шагаю вперед, улавливая разговор между отцом и Лизой.
— Антон, мой сын, — сообщает Виктор Алексеевич с важностью министерской задницы, — Жанна, Лиза, — представляет тех, кого мне не хочется знать, но вынужден.
— Мы знакомы. Учимся в одном классе, — проталкиваю каждое слово через плотно стиснутые зубы. На растерянную Лизу стараюсь не смотреть, и сам не показываю, как скручивает внутренние органы от надвигающегося звездеца.
— Да?
Отец натурально играет, вызывая у меня усмешку. Смесь эмоций во мне принимается бурлить.
— Как будто ты не знал.
— Антон, не начинай.
— Не я начал.
Предок прессует меня взглядом, но мне плевать. Его присутствие отрезвляет, напоминает о том, почему я затеял весь каламбур с Кирьяновой, а ее мамаша… Я бы прямо сейчас накинулся на нее и прибил. За то, что сотворила с Лизой. За то, что посмела влезть в чужую семьи и там изрядно нагадить. Испачкала все, чего коснулась. И мне хочется увести отсюда Лизу, пока и она не превратилась в копию своей матери.
— Лиз, отойдем? — дергаю Кирьянову за локоть, не забывая кинуть дров в костер. — Вы же не против, что мы познакомимся поближе? — говорю уже на ходу и получаю в ответ разгневанный взгляд любимого папочки.
— Антон…
— Я ничего ей не сделаю. Мы просто поговорим.
Отвожу Лизу в сторону, разжимаю пальцы и смотрю ей в глаза. Ужас. Непонимание. Вина. Я все вижу, но запрещаю себе проявлять хоть какую-то из пламенных эмоций. Не сейчас.
— Я не знала…
Ее шепот вскрывает мне вены, особенно в сочетании с подрагивающей нижней губой, которую она постоянно облизывает.
— Я в курсе. Может уйдем? — произношу недовольно. Возможно, Кирилл ошибся, и ничего страшного не произойдет, но…
— Я… — Лиза начинает и замолкает, когда презентация ее матери прерывается, и на экране появляются те самые кадры, которые вырывают душу с корнем.
Бесит Жанна!
Мне было двенадцать, когда папа умер. Он находился в командировке в другом городе, расширял свой бизнес и на обратном пути попал в аварию. Уснул за рулем. Его долго оперировали и не смогли спасти.
…она с ума сходила. Так сильно плакала, что… Это было невыносимо… Я проснулась ночью от того, что Жанна нависала надо мной. В темноте… У нее были безумные глаза. Она твердила, что спасает меня, и затолкала в кладовку. Я кричала, звала ее, а внутри было темно и страшно. Я там больше суток просидела, пока меня не нашли. Я… Я… Я всюду слышу ее. Я такого страха никогда не испытывала…
Удары сердца становятся оглушающими, пока я не свожу взгляда с Кирьяновой. Она качает головой. В глазах скапливаются слезы. И у меня на шее затягивается петля, которую я смастерил собственными руками. Я отбрасываю эти чувства. Ненормальные. Ненужные. Бесящие. Но они не торопятся уходить…
Огромная лужа крови в гостиной… Она до сих пор стоит у меня перед глазами… ее на время упекли в психушку. Жанна неадекватная совсем… Жанна бросила… мама уехала из города. Она со мной даже не попрощалась… А месяц назад явилась и забрала меня сюда… Думает, что сможет своей показной любовью скрасить годы своего отсутствия… Я не знаю, как относиться к тому, что она снова в моей жизни и может с кем-то встречаться… у нас счастливая семья… это совсем не так. Жанна меня не знает, не спрашивает, как я жила, пока ее не было, а… Она, будто роль играет. Всегда любезная и любящая. Меня тошнит от ее заботы и проявления чувств.
И тут врубают кадры с истерикой Лизы в подсобке. В ушах звенит. Я тупо смотрю сквозь нее, понимая масштаб произошедшего. Не отмотаешь. Я хотел мести. Я ее получил. Только радости от этого не испытываю и заторможено выхожу из здания следом за Кирьяновой. Кажется, что бегу, а на самом деле еле ноги передвигаю. Наблюдая за тем, как Ростова с папашей забирают убитую горем Кирьянову и сипло тяну кислород в легкие. Их тут же обжигает. Достаю из кармана брюк ключи от машины, на автопилоте иду к парковке, сажусь за руль и пялюсь на лобовое стекло, пока воздух в салоне прогревается. По дороге несколько раз звоню Лизе. Не знаю, что я ей скажу, но чувствую себя паршиво. Мне нужно ей все объяснить…