Вслед за подчинением Паннонии и мораване на реке Дые сделались соседями франков и необходимо должны были войти в сношения с ними. Имя Моравии у современных франкских летописцев в первый раз встречается не ранее 822 г.; но тогда мораване являются зависимым народом, шлют своих послов на сейм во Франкфурт и отбывают уже известные повинности по отношению к франкам. Первые сношения между мораванами и франками начались по крайней мере с последнего десятилетия VIII века; летописцы говорят об этих сношениях, называя мораван общим именем славян, вендов, славян, живущих на восток от Баварии, и т. п. В 817 г., в акте разделения империи Карла Великого, Людовику назначается Бавария, и хорутане, и чехи, и авары, и славяне на восток от Баварии. Но, вероятно, начиная с 791 или 792 г. эти страны встали в то положение к франкам, в каком мы видим их в 817 и 822 гг.[38]
Буквица с изображением императора Карла I из средневековой рукописи Эйнхарда «Жизнь императора Карла Великого»
В ту отдаленную пору, о которой идет рассказ, чехи и мораване делили одну и ту же историческую судьбу. В немногих известных нам случаях оба этих народа упоминаются по одним и тем же обстоятельствам, являются в одинаковом положении[39]; отношения их к франкам в начале IX века, несомненно, должны быть тоже равные[40]. В чем выражалась подчиненность чехов и мораван? Самое древнее свидетельство об этом дает чешский летописец Козьма Пражский. По словам его, дань, платимая чехами немецким императорам, началась со времени Карла Великого и состояла в ежегодной доставке 120 быков и 500 марок; в военное время чехи должны были выставлять вспомогательный отряд и не вступать в дружеские переговоры с врагами немецкого короля. Свидетельство Козьмы, независимое от франкских летописцев, но согласное с ними в вопросе об отношении чехов к франкам, делает несомненным предположение, что обязанность ежегодной дани чехи приняли на себя после войны 805–806 гг. и что в это же время и мораване потеряли свою свободу. При этом предположении легко можно понять те места летописей, где указывается на зависимость чехов и мораван как на дело обычное, всем известное, например в акте разделения империи 817 г., где Людовику назначаются Бавария, Чехия и Моравия. Подобные места должны иметь то значение, что немецким королям предоставлялось право брать дань с соседних им славянских народов, принимать меры к правильному взиманию ее и следить за верным исполнением других обязательств их[41]. При взгляде на славян, который издавна установился между романо-германскими народами как на самых важных и опасных врагов, при сравнительной слабости и раздробленности княжеской власти у славян подчинение их должно было пойти далее; внутренняя жизнь и самостоятельное политическое развитие подвергались большой опасности, если бы преемниками Карла были люди более даровитые. Языческий народ на границах государства не мог пользоваться свободою, по тогдашним понятиям, и против него направлялась военная сила до тех пор, пока он или не сольется с сильнейшим народом, или не выселится в более отдаленные места. Еще с 600 г. ужасались и сильно беспокоились за будущий порядок вещей, видя быстрое распространение славян до самой Италии; позже называли этот народ отвратительнейшим и гнуснейшим родом людей, собирать с них дань считали нужным уже и потому, чтобы они не забывали, что живут на чужой земле. Во время Карла взгляд на славян нисколько не изменился: под страхом конфискации всех товаров купцы не должны были ввозить в славянские земли оружия и лошадей; на случай войны с ними двое из пограничной области Франкского государства должны были снарядить рекрута и обязывались идти поголовно, если была война с сербами. Карл Великий и его преемники как будто в том видели свое призвание, чтобы вести войну со славянами, теснить их от запада к востоку и вносить немецкую народность в их землю. Паннонских славян скоро стали передавать из рук в руки, как недвижимую собственность, вместе с землею. Обычный способ выражения современных документов был такого рода: жертвуются на вечные времена по стольку-то человек такому-то монастырю, жертвуется земля, населенная рабами или славянами, и т. п.; земля славян, называемых мораванами, подчинена царям нашим и народу нашему со всеми ее обитателями… она должна платить нам дань. Если к известному времени при дворе короля немецкого не являлись с дарами послы от славян, это принималось за знак дурных намерений в стране и служило поводом к походам, следствием которых были опять посольства, заложники, обещания верности. Дань, платимая чехами и мораванами, считалась государственным доходом и поступала в казну собственно немецкого короля.
38
Как было уже сказано, после победы Карла над аварами в 791 г. часть войска его возвращается через Чехию, не имея возможности миновать Моравии. В Моравии было предание о князе Самославе, побежденном Карлом и принявшем крещение в 791 г. Что чехи были в 792 г. в хороших отношениях с Карлом, видно из того, что саксы ищут союза не у них, но у отдаленных от них аваров. Во время войны Карла с чехами – 805 и 806 гг. – мораване, может быть, были на его стороне, во всяком случае, должны были принять участие в этой войне, веденной с довольно сильным неприятелем.
40
Вот что мы находим у Палацкого: «По направлению к ю.-в. от Чехии Granzwall, при всей высоте, которая сделала его водоразделом Центральной Европы, так понижается, что его можно почти без труда перейти. И здесь начинается другая земля, Моравия, наполовину почти меньшая Чехии, с особенною системой гор и рек, однако слабее ее изолированная. По физическому строю она походит на Чехию… поэтому-то на связь Чехии и Моравии в продолжение 1000 лет нельзя смотреть как на случайность. Обе земли с глубокой древности населены одним и тем же народом и находились, за редкими и короткими исключениями, под одной верховной властью, оба народа – в национальном отношении – один народ, в государственном смысле – одно общество».
41
Палацкий и Шафарик отрицают податное состояние Чехии и Моравии в это время. В словах Козьмы Пражского есть одна несообразность – приписывание Пипину дела с чехами, – дающая основание поставить под сомнение все известие. Впрочем, доказательства за и против податности равно полновесны. Но из сравнения их нельзя не видеть, что на стороне Палацкого и Шафарика больше недомолвок, натяжек и предположений. Если и не ежегодно, все-таки чехи и мораване платили дань Карлу и его преемникам; известно, что Карл не останавливался перед неудачами – вспомним, например, войну его с саксами, – а между тем источники не говорят о походах его на Чехию в последние годы его жизни. Весьма вероятно, что дело между славянами и франками уладилось тогда мирным путем: Неклан, тогдашний князь чешский, выставляется человеком спокойным, миролюбивым. При благоприятствующих обстоятельствах славяне чешские и моравские отказывались от дани на довольно продолжительное время.