— Так или иначе, — тихо заговорил он, — нам нужно избавиться от конвоя противника. Наше положение требует этого. Время тянуть нельзя. Если в лоб и днем нам их не пробить, остается маневр и ночь. Сегодня она как раз хороша для такой операции.
— Как вы видите операцию? — спросил полковник, не меняя позы.
— Без жертв, понятно, не обойдется. Роту или две, а может быть, и батальон придется поставить под удар. Основные силы нажмут в одну точку. Если впереди ничего не грозит, идем несколько в прежнем направлении, затем резко меняем угол и двигаемся к болотам. Тогда остается одна задача: прибыть к ним первыми. В другом случае придется прорывать фланг. Вот… так сказать, коротко. Я, собственно, не имел времени обдумать детали. План этот возник только что.
— Контур не плох. Обдумаем и отшлифуем все вместе. Теперь с разведкой. Группу нужно создавать заново. Вы сумеете подобрать людей?
— Думаю, что подберу, — майор встал, направился к выходу, но задержался, постоял, посмотрел под ноги. — Я хотел, товарищ полковник, спросить вас… как человека.
— Да!
— Почему именно сейчас, нелегко объяснить… Просто какой-то располагающий момент. В другой раз он может не случиться. — Майор вздохнул. — Наши военные неудачи породили у многих отчаяние. Я тоже не составил исключения… Преследует безжалостный вопрос: выстоим или нет?
По лицу полковника прошла странная тень. Что она выражала, трудно сказать. Он молчал. Время шло. Майор ждал потупившись. Наконец, тонкие губы полковника дрогнули.
— Россия победит…
Группу разведчиков вел лейтенант из третьего батальона. Полковник и майор, прежде чем остановить на нем выбор, долго проверяли перекрестными вопросами — осторожность, необходимая в этих условиях. Кандидатура подходила. Лейтенант был пехотинец. В делах разведки не новый. К полку примкнул одним из первых и успел зарекомендовать себя, как стоящий командир. Другая сторона, так сказать, моральная тоже удовлетворяла. Документы, знание частей командного состава, спокойствие в ответах, простота — все было как надо. Но как заглянуть глубже, внутрь? Что-то все же протестовало против лейтенанта, какой-то червячок скрывался в нем. Долго медлили, предубеждение — большая вещь. Наконец оба пожелали удачи — предубеждение к делу не приложишь.
Группа шла осторожно, но ходко. Приказ суров: через четыре часа принести точные сведения.
Первым двигался лейтенант, за ним тянулась цепочка из пяти разведчиков. Путь в лесном лабиринте показывали вначале ракеты, затем, когда их свет перестал раздвигать мрак, нащупывали глаза, обострившиеся, как всегда, в опасности.
Участок леса в этом районе был тих. Стрельба и крики остались далеко позади. Никакие подозрительные звуки, кроме зловещего шума хвои, не тревожили слух. Крались бесшумно. Нога неслышно уходила в мягкую подстилку, перепревшие ветки ломались без треска. Мрачная обстановка собрала нервы до предела. Сердца выстукивали тревогу. Шли напряженно. Лица на исхудавших шеях вытянуты вперед, фигуры полусогнуты, одна рука сжимала оружие, другая касалась спины соседа. Полторы тысячи пар шагов пройдено. Азимут выдержан. Над головой по-прежнему шумел лес. Дальше та же темная пасть. Зеленое пятно, вспыхнувшее впереди, справа волчьим глазом, ударило выстрелом. Замерли на месте. Взгляд в страшном напряжении сверлил темноту. Минуты ползли вечностью. Пятно мигнуло ближе. Снова тьма. Тихий свист.
Идущий вторым, неожиданно заметил темно-красный отблеск, мгновенным конусом разостлавшийся у ног лейтенанта. Мысль сверкнула молнией. Он дернул нож. Плечо предателя выскользнуло из-под руки. Рывок вперед. Пусто.
— Полундра!
Яркий ослепительный свет вырвал из тьмы пятерых людей. Автоматная очередь хлестнула за лучом в упор. Две фигуры, одна в плащ-палатке, другая в плащ-дождевике, шаря светом, осматривали тела. Несколько выстрелов в подозрительных, и все было кончено. Искаженные, залитые кровью лица не дергались на свет. Удовлетворившись осмотром, оба поднялись. Фигура в плаще заговорила приказывающим тоном.
— Этот сброд ведите сюда в любое время.
— Полковник может изменить решение.
— Убедите. Кстати, не кажется ли вам, что эта старая обезьяна слишком долго живет? — последовала пауза. Тот же голос продолжал: — Мы долго возимся… Надо кончать, иначе нам напомнят… Нас оправдает только полное уничтожение этого стада. Запомните — полное.