испытывал к училищу, кивнул в его сторону, - Ты мне поможешь? Глаза у парня округлились, и он растерянно развел руками: мол, что я, простой смертный могу
сделать для столь важного господина? Подойдя к суворовцу вплотную, Яков доверительно зашептал: - Последи за ней для меня, хорошо? – он говорил в самое
что ни на есть ухо суворовца, надеясь, что тот, несмотря на свой глупый вид, поймет его с первого раза, - Ну, и если вдруг там рядом с ней кто появится
– приставать будет или еще чего, - как можно более небрежно закончил Яков, - ты мне свистни, хорошо? К радости Якова, суворовец, похоже, понял все сразу,
потому что, приблизив в свою очередь губы к его лицу, прошептал: - А что мне за это будет? Вот это деловой разговор! Вот это он понимает! - Не обижу, -
усмехнулся Яков. Суворовец расцвел непосредственной детской улыбкой, вытер нос, проведя ладонью по самому его кончику снизу вверх, и согласно кивнул. Скреплять
рукопожатием их договор Якову расхотелось. Он только удовлетворенно кивнул и предупредил: - Только будь очень внимателен! Через неделю, в это же время,
встречаемся здесь. Тогда мне все и расскажешь. - А пароль явки? – поинтересовался темноволосый. Яков, который в этот момент уже садился обратно в автомобиль,
оскалившись, ответил: - Иди, пионер, работай. Очень довольные друг другом, они разошлись (или разъехались, если говорить о Якове). Но как только его машина
скрылась из виду, суворовец резко преобразился. Глупое, чуть подобострастное выражение исчезло с его лица, а вместо этого губы парня растянулись в презрительной
усмешке. Макс (а это был именно он) брезгливо вытер лицо, глаза его недобро сверкнули. - Замечательный выбор, дяденька, - задумчиво глядя вслед Якову,
сказал он, - Я думаю, мы с вами сработаемся. И, взлохматив волосы, он еще раз улыбнулся и скрылся на КПП. 4. [Суворовцы готовятся к кроссу…] … - Ну и зачем
он, интересно, нужен, этот кросс? – Печка оглянулся, высматривая реакцию товарищей, но кадеты только хмыкнули. Он развил мысль: - Нам, как будущим офицерам,
необходимо тренировать мозги, а не ноги. Макс живо повернулся к нему. - Печка, - позвал он, - честно говоря, мне иногда кажется, что тебе мозги развивать
ни к чему. Разве что географию учить, чтобы в трех магазинах не заплутать. Печка вздохнул. Он давно уже научился не обижаться на Макса. Мало ли что Макаров
болтает. Вот батя его всегда повторял (особенно когда Печка, возвращаясь из школы, заставал дома гостей): «Степка наш – парень головастый. Далеко пойдет».
Раньше Печка думал, что головастый – это обидно. Что вроде как голова у него огромная – гораздо больше, чем у других. Потом, конечно, понял, что это значит,
что мозгов в голове много. И обрадовался – стал бы отец так говорить, коли это не правда? - Я еще, между прочим, роман «Отца и дети» к завтрашней литературе
не дочитал, - пожаловался он. По правде говоря, Степка книгу открыл, прочел пару страниц и начал дремать. Но если Палочка его спросит, он с полным правом
разведет руками – у нас кросс был, не успел. Раздался смешок. Петрович, оперевшись на локоть, приподнялся на кровати: - А ты с Левой поговори. Он тебе
много неизвестных фактов про отношения отцов и детей поведает. Настоящий роман! Да, Лева? Андрей хотел было огрызнуться, но лишь махнул рукой. Пусть треплются,
жалко, что ли? Пацаны каким-то образом пронюхали, что Леваков «крутит любовь с ноздревской дочкой», и теперь просто проходу ему не давали. Но не драться
же с ними, в конце концов? Поэтому Андрей краснел, злился и молчал. В казарму заглянул дежурный офицер и цыкнул, заслышав смех. Разговоры мигом смолкли.
Синицын, который, затаив дыхание, прислушивался к болтовне пацанов, вздохнул и повернулся на другой бок. Ему до смерти надоело дуться на ребят. Но подойти
и заговорить с ними как ни в чем не бывало Илья не мог. Гордость не позволяла. Злость, которую он испытывал сначала, куда-то пропала. И все чаще Илья стал
задумываться, а как бы он сам поступил в подобной ситуации? Где гарантии, что не стал бы из принципа отстаивать очевидные для него факты, которые на самом
деле (как, например, в его случае), оказались далеко не так очевидны? Вон как все непросто вышло. Как выяснилось, вором-то был Трофимов. Он украл у Макса
телефон. А для чего? Чтобы остаться в училище. Цель-то вроде благородная. Илья задумался. И правильно ребята Трофимова простили. Он бы, наверное, точно
так же поступил на их месте. А ведь еще недавно… Синицын вспомнил старого суворовца Устинова, который неодобрительно крякнул, увидев, как возмутился Илья,
услышав окончание его истории. Надо бы как-нибудь к нему зайти, решил Синицын, уже засыпая… [Кросс третий взвод бежит отвратительно, и оказывается на последнем