майора. Нет, Макс потрогал едва заметную ранку под бровью, возмущаться в открытую слишком глупо. С такими как Ротмистров надо по-другому. А как? Ну ничего,
уж он-то придумает, не будь он Максим Макаров. Парень слегка успокоился, глубоко вздохнул, сел за стол и стал хмуро, не чувствуя вкуса, забрасывать кашу
в рот. Что-то у него в последнее время все идет наперекосяк. Вот, например, выходные у Макса выдались еще те. Вначале он потратил чуть ли не целый день,
убеждая Кузю завершить эту глупую (и порядком ему поднадоевшую) шутку с Петушковым. Но его бывшая одноклассница неожиданно решила проявить характер, и
скрестив руки на груди, наотрез отказалась. - Между прочим, он очень милый, - выдала она, повергнув Макса в самый настоящий шок. - Кто милый? Петушков?
– Максим ходил взад-вперед по кузиной комнате, в отчаянии размахивая руками, - Да он старый и страшный. И к тому же кретин! – в сердцах добавил он, приставив
горизонтально к носу палец и выкатив глаза, - Вот такой! Однако Кузя была категорически не согласна. - Какой же он кретин? – девушка поправила волосы и
глупо улыбнулась, - Он очень умный и, главное, как и я, безумно романтичный, - тут она пренебрежительно посмотрела на Макарова, - Не то, что вы, пацаны,
- при этом она противно гнусавила, почему-то считая, что истинные москвичи говорят именно так. Макс только руки опустил: ну, если Петушков умный, а Кузя
романтичная, ему остается одно – уйти в монахи. Впрочем, успеется еще. Вместо этого Макс ушел от Кузи. На улице уже стемнело. Но раньше, еще до поступления
в училище, он частенько гулял допоздна, чтобы не возвращаться домой слишком рано и не ужинать вместе с отцом, если тот соизволит быть дома. Макаров усмехнулся.
Вроде сейчас все почти как тогда, да и времени прошло совсем немного, но вот только сам Макс изменился. Вернее, повзрослел. Как-то незаметно вдруг детство
кончилось. Парень вздохнул, поднял воротник и поежился. Что-то ветер усиливается… До дома оставалось пройти еще несколько кварталов. Свернув с оживленной
улицы в переулок, Макс бросил взгляд на пустынную дорогу и сразу заметил, что за ним следят. Вернее, совершенно открыто его преследуют. Не прячась, вдоль
тротуара ехала хорошо знакомая Максу «ауди». Сделав вид, что не заметил машину, он перешел на другую сторону и, не прибавляя шагу, двинулся по направлению
к дому. Макаров решил выждать и посмотреть, что предпримет «дяденька». Очень может быть, размышлял Макс, что он просто хочет продолжить их тесное сотрудничество.
Хотя… Ерунда! Если бы «дяденька» хотел вновь подрядить Макса следить за Полиной, он бы подъехал к училищу, а не ездил за ним вечером по темным улицам.
Следовательно, Макс перевел дыхание, следовательно, у «дяденьки» совсем другие цели. Парень мгновенно принял решение и одобрительно кивнул сам себе. Какой
смысл ждать удара в спину и гадать на кофейной гуще? Хочешь узнать ответ – задай вопрос. Круто притормозив, Макс обернулся и, небрежно засунув руки в карманы,
пошел к машине, которая, в свою очередь, тоже остановилась. Стекла опущены, водителя не видно. Обойдя «ауди» со стороны проезжей части, Макс остановился
около места водителя и пальцами отбил такт по стеклу. Оно неспешно опустилось, и показался курящий Яков. Громкая музыка неожиданно взорвала тишину спящей
улицы. Где-то недовольно скрипнула оконная рама. Яков приглушил звук и посмотрел на Макса. Тот с пониманием встретил его взгляд и спросил: - Вы чего-то
хотели? А то, смотрю, машинка ваша юбчонку подобрала и крадется за мной на цыпочках. Ничего не ответив, Яков распахнул дверцу автомобиля. Макс посторонился,
наблюдая, как он с трудом вылезает из машины. - Может вам помочь? В вашем возрасте… - договорить Макс не успел. По прежнему не произнося ни слова, Яков
изо всей силы двинул парню в солнечное сплетение. Глухо охнув, Макс согнулся пополам и, хрипло дыша, отступил назад. Очередной удар – и вот уже мальчик,
не удержавшись на ногах, упал, ударившись бровью о бордюр. Боль была такой сильной, что закружилась голова. Как будто желудок лопнул т теперь желчь медленно
растекалась внутри. Все еще держась за живот, Макс поднял голову и с ненавистью посмотрел на Якова. В носу защипало, и суворовцу пришлось что есть силы
сжать зубы, чтобы не дать слезам выбраться наружу. Стоя над корчившимся на асфальте подростком, Яков опустил руки и впервые за все это время произнес:
- Если ты еще раз, писатель, напишешь Полине хотя бы «здравствуйте», то мигом окажешься в больнице. И запомни: я не угрожаю. Я просто предупреждаю. Попытавшись
встать, Макс оперся о локоть и, усмехнувшись, ответил: - I’ll be back, - в голосе прозвучал металл. - Что? – угрожающе сдвинул брови Яков. - Английский