генерала несколько часов. Матвеев приказал никого к нему не впускать и даже запер дверь. Однако, несмотря на это, по училищу поползли различные версии
чудесного спасения Игоря. Говорили, что из его подразделения не выжил больше никто. Поэтому и решили, что и он тоже погиб. А Игорь не погиб. Он, последний
оставшийся в живых, сдерживал напор боевиков, пока не потерял сознание. Так Разбегаева взяли в плен. А вскоре подоспело подкрепление. И все то время, пока
Игоря считали погибшим, он был в плену. Затем отряд, который его захватил, уничтожили, а офицера освободили. Это все, что суворовцам удалось выяснить про
Разбегаева. Перед тем как уйти, он вместе с Матвеевым зашел в их казарму, в которой жил много лет назад, когда учился в Суворовском . При виде офицеров
мальчишки вскочили, не сводя с Героя России внимательного, чуть удивленного взгляда. Вроде ничего особенного. Парень как парень, самый что ни на есть обыкновенный.
И все равно они испытывали перед ним какую-то непонятную робость. Оглядевшись, Игорь подошел к своей бывшей кровати, потрогал, усмехаясь, тумбочку, оглянулся
и тут заметил на стене свой портрет. Подошел поближе, внимательно его рассмотрел и глянул через плечо на Матвеева, скромно стоявшего в дверях. - Чего пацанов-то
пугать? – он кивнул на свою физиономию, застенчиво глазеющую с фотографии, - Им небось кошмары по ночам снятся. Мальчишки переглянулись. А Макс вышел вперед:
- Ничего, товарищ капитан, мы не из пугливых. Быстро посмотрев на Макарова, Игорь покачал головой: - Ну-ну, - и, мельком напоследок окинув задумчивым взглядом
казарму, вышел вслед за генералом. Больше суворовцы его не видели. Вечером Трофимов, щурясь, сел на кровати и бросил долгий задумчивый взгляд на портрет
Разбегаева. А потом вдруг спросил, не обращаясь ни к кому конкретно: - Как вы думаете, его завтра снимут? Капитан ведь живой? К портрету в казарме уже
привыкли, а некоторые даже здоровались с ним по утрам и желали спокойной ночи вечерами (тайно, разумеется). Синицын повернулся на бок, тоже посмотрел на
портрет и уверенно сказал: - Не, не должны. Портрет действительно не сняли. И конопатый лопоухий Игорь Разбегаев по-прежнему смотрел на кадетов со стены,
застенчиво сдерживая улыбку и стараясь не жмуриться от яркой вспышки фотоаппарата, которая, казалось, застала его врасплох.
Конец второго тома.