руками, а затем сварить и съесть. - Докатились! – презрительно кривился командир взвода, пытаясь сохранить хладнокровие, но не в силах сдержаться, вспыхивал,
пуская глазами огненные стрелы, что делало его похожим на древнегреческого бога Зевса, каким Печка его запомнил по картинке из книжки «Мифы древней Греции»
(только без бороды и чуть костлявее), - Телефоны друг у друга воруем, да? У вас понятие о совести вообще есть? – Василюк остановился около Петровича, у
которого, наверное, понятие о совести все-таки было, потому что он сразу виновато опустил глаза, - А! – обрадовался чему-то майор, - Мне тоже на вас смотреть
тошно! Сытые, довольные рожи. А может, - он, с надеждой вглядываясь в бледные лица ребят (вовсе они не выглядели сытыми и довольными!), быстро прошелся
вдоль строя, - Может, кто-то просто пошутил? Ну, признавайтесь, пошутили, да? Держи карман шире! Если среди них и была крыса, то она притаилась, не имея
ни малейшего желания себя выдавать. Лицо майора осунулось, и усы печально повисли. Теперь он уже был похож не на Зевса, а скорее на почтальона Печкина
из мультфильма (только без шапки и потолще). Кадеты топтались на месте, чувствуя неловкость. Перепечко тоже стало стыдно. Ну что этот вор, в самом деле,
так их подставил? Прав командир, что злится. Но где-то в глубине души Печка радовался, что он здесь ни при чем. Уверенность, что его не накажут, нет-нет
да и вытесняла страх, уступая место любопытству: интересно, кто все-таки Макса обчистил? И только смутное беспокойство, вызванное мрачным молчанием майора,
мешало Степе окончательно расслабиться. Увы, он догадывался, что последует, если вор так и не признается. И конечно, его опасения полностью подтвердились.
Командир развел руками и отправил взвод на спортплощадку – «свежим воздухом дышать». Откровенно говоря, Перепечко за эти дни, кажется, уже успел отравиться
кислородом. Он и так по физподготовке вечно в хвосте плелся, а с таким режимом недолго и копыта отбросить. Может, прав Макс и надо худеть? Макаров прямо
так ему и сказал, когда Печка только-только начал отставать. Макс больше других злился: заявил, что, мол, мало того что его ограбили, так еще и скачи тут,
как заяц в сезон охоты. Но Философ его сразу на место поставил. Нечего, сказал он резко, телефонами разбрасываться. А когда Перепечко, запыхавшись, стал
постанывать, обернулся и ядовито бросил: «Худей, Печка, худей. Тебе полезно». Степа невольно поднял глаза на спотыкающееся худое тело Трофимова впереди.
А вот кое-кому надо бросать курить. Перепечко сам видел, как тот за оградой смалит. А в увале, наверное, вообще пачку за день выкурил. В этот момент Трофимов
споткнулся, грохнулся на колени и, почувствовав облегчение, завалился на бок. Печка быстро его нагнал и, присев рядом, начал толкать. Под футболкой быстро-быстро
поднимались и опускались острые ребра. Не сразу, но Трофимов все-таки ожил, поднялся на колени, встал, опираясь на Перепечко, и захромал дальше. После
неожиданной передышки у Степы открылось второе дыхание (он, признаться, уже давно ждал: когда же оно наконец откроется!?). Без труда обогнав Трофимова,
Перепечко заметно быстрее, чем раньше, побежал вперед. А все-таки странно, что Макса не волнует вопрос, кто стырил его мобильный… [Далее Печка на бегу
вспоминает, как в их деревне грузчики, которых наняли сами же хозяева для переезда, ограбили дачный домик. И как потом односельчане говорили – слава Богу,
что чужие, а не свои - местные]… … А вот в их казарме явно поработали свои. В этом ни Перепечко, ни кто другой даже не сомневался. Вечером Степа пытался
выяснить у Макса, кого тот подозревает, но Макаров только отмахнулся. Тебе, говорит, надо, ты и подозревай. Ха! Будто Печке приятно думать, что у них крыса
завелась. Но крыса завелась, и, следовательно, ее нужно изловить. А раз всем плевать, то этим займется он, Перепечко. И когда Степа самолично поймает вора,
над ним сразу перестанут смеяться. А то и ест он, видите ли, много, и ерунду мелет. А тут все, наоборот, удивятся, и начнут уважительно на него посматривая,
шептаться: «Гляньте, это тот самый Перепечко, который вора нашел»… [Печка снова начинает вспоминать, и читателю становится ясно, что его уверенность в
задуманном зиждется на том, что у себя в деревне он перечитал все детективы. И особенно восхищался Эркюлем Пуаро, по методу которого и решил сейчас действовать…]
… Благодаря Петровичу Степа знает имена тех, кто приходил в казарму между десятью часами утра и двумя часами дня. Во-первых, это сам Макс. Он вернулся