Припомнив, как в своё время я даже думать боялась о переселении в чужой мир, невольно усмехаюсь. Страхи оказались напрасны. Дочурам здесь настолько же лучше, насколько лучше может быть дельфинам, попавшим из океанариума в открытое море. Вот и славно.
…Дорогуша на своём особом стульчике, высоком, чтобы сравняться ростом с остальными, так и сияет от удовольствия: наконец-то хозяева в сборе, да ещё и гостей с собой привели! После долгих лет, проведённых им в одиночестве, наша семья до сих пор воспринимается как подарок небес. Общительный и словоохотливый по природе, он искренне не понимает жалоб коллег-соседей на слишком шумных жильцов: ведь если жизнь в доме бьёт ключом, это настоящее счастье!
Рядом со старичком брауни на таком же высоком стульчике намывает гостей кот Малявка, причём с той же невозмутимостью, с которой когда-то намывал их, засев на холодильнике в нашей старой квартирке. Теперь он – Дорогушин любимец, а иногда, как мне кажется, и заместитель. Не раз я замечала, как под пристальным взглядом этого худосочного кота захлопывается форточка – виновница сквозняка, или сам собой притихает огонь на плите, когда чайник начинает шипеть и плеваться кипятком.
Кот – это ещё не вся наша живность. У дальнего, «гостевого» очага дремлет лабрадорша Нора, утомлённая встречей гостей и последующим долгим обедом. Под обеденным умным столом, подстраивающимся под любое количество гостей, возятся с особыми несгрызаемыми косточками подросшие щенки, чёрный и палевый. Идиллия… И, как фон, за окнами дома музыкально, даже как-то уютно, подвывает метель. Завтра дворникам будет полно работы, зато, на радость местным фермерам, окрестные поля укроются толстыми снеговыми перинами.
Кстати, из-за этой-то метели мы и не пустили Лусию на другой конец города, в темноту приближающейся ночи. К утру всё стихнет, дороги расчистят, вот пусть тогда и отправляется к родне на саночках с бубенцами, чисто королевишна. А гостевых комнат у нас в достатке, есть где разместиться. Милая девушка поначалу даже ёжилась от этакой простоты обращения, не в силах забыть, что она таки прислуга при госпоже, ей не положено вести себя с хозяевами дома на равных; но потом пообвыкла, освоилась. Даже за столом с нами нормально посидела, как гостья. Причём ни тени развязности, ни какой-то фамильярности не выказывая: просто весёлая, общительная, хорошо воспитанная девушка. Университетов, может, и не кончала, но смышлёная и, похоже, начитанная. Не пустышка. Мага всё на неё поглядывал украдкой, будто что-то обдумывая. Расспрашивал о семье, о том, часто ли приходилось возиться с малыми племянниками, не надоедали ли они ей… Кажется, я поняла, к чему он клонит, но до поры до времени помалкиваю. Интересно будет потом себя проверить.
Сейчас Лусия устроилась в кресле рядом с Норой и, прислушиваясь к нашей беседе, обвязывает ярким кантом нарядные пинетки – подарок будущему крестнику. И время от времени почёсывает ногой в домашней туфельке бочок нашей лабрадорше.
«Бомм… Бомм…»
Старинные напольные часы отбивают девять вечера.
Девочки подскакивают, как ужаленные, и смотрят на отца умоляюще. Тот, усмехнувшись, снимает с пальца кольцо с изумрудом и руной-ключом, протягивает Соне:
– Идите уж. Будто в гимназии не наговорились…
– Ага, ага, спасибо!.. Мам, извини, у нас в это время как раз сеанс связи. А кристалл папа не разрешает из лаборатории выносить, так что мы пойдём туда сами, да? Всё хорошо?
– Идите уж, – отмахиваюсь я. Проводив взглядом их, вприпрыжку убегающих по лестнице, вопросительно смотрю на супруга.
«Там нечто вроде вашей видеосвязи, – поясняет он. – Я разрешаю им пообщаться через мой переговорный кристалл с подругами. Мыслесвязь – это одно, и совсем другое – видеть собеседника, сама понимаешь. К тому же, к вечеру девочки устают после занятий, им трудно надолго сконцентрироваться на мыслеречи. Пусть поболтают по-простому, вживую».
«А в твоей лаборатории нет ничего, для них вредоносного?»
Спрашиваю, поскольку помню, что ещё до моего отъезда этот кусочек личного пространства Мага стойко оберегал от всех. Аргументируя нашей же безопасностью.
«Не беспокойся, теперь ничего. Я там обособил нечто вроде комнаты для посетителей».
– Мы тут с Дорогушей, пока тебя не было, всерьёз экспериментировали над свёрткой-развёрткой домового пространства, – продолжает он вслух. – Да и Майкл набился в компаньоны, его давно эта тема интересовала. Посмотришь, что у нас получилось?
– Всем можно поглядеть? – оживляется Элизабет. – Это же новые комнаты, я правильно поняла?
Дорогуша приосанивается и расплывается в улыбке. Ему ли не важничать! Ведь до недавнего времени он был единственным хранителем секретов старого мага, бывшего владельца этого дома, что с виду невелик, узок, зажат меж соседей… а на самом деле – терем-теремок, и широк, и высок! Для посторонних, а потом и для Маги, нового хозяина, осиротевший дом долго оставался помещением всего из двух комнат, по одной на каждом этаже; но пришло время – и старичок-домовой раскрыл нам великий секрет тайных покоев. Да что там: помимо жилых комнат с прекрасно сохранившейся антикварной обстановкой обнаружились и огромные подвалы, и мансарда, и возможность, как оказалось, приращивать целые этажи, причём и вверх, и вниз. Правда, при мне о подобном действе супруг упомянул лишь однажды, вскользь, заметив, что нужно бы как-нибудь заняться всерьёз изучением местного пространства. Выходит, занялся, а Дорогуша решился-таки поделиться заветными тайнами. Вот почему Мага безвылазно пропадал дома, пока я скучала в Эль Торресе!
Краем глаза вижу, как насторожилась в своём кресле Люся. На хорошеньком личике неприкрытое любопытство: как, неужели в этом волшебном доме есть ещё что-то чудесное? А можно и ей хоть одним глазком, а?.. Кстати, Мага и в самом деле ей кивает, как бы приглашая, и в то же время отвечая на вопрос Элли:
– Смотреть можно всем. Нам, творцам, одобрение и похвала нужны как воздух. Чем больше зрителей, тем лучше. Прошу, дамы!
Галантно помогает мне подняться. Из-под Элли тяжёлый стул деликатно отползает сам, когда она встаёт. Дорогуша тем временем хлопает в ладоши, и чайная посуда вместе с пустыми тарелками, закружившись в хороводе, отправляется в мойку, после которой попадёт в сушилку и сама расставится на полках, уже без нас. Каюсь, балует меня доможил; при его содействии я давно уже забыла, каково это – мыть посуду. И знаете, что я вам скажу? Это восхитительно.
Заглядевшись на вереницу чашек, позвякивающих в полёте о блюдца, наша Лусия едва не забывает о хозяйском приглашении. Спохватившись, суёт вязание в корзинку и, подхватив юбки, дабы не навернуться на ступеньках, припускается за нами. Потому что Мага уже ведёт нас наверх.
По дороге он рассказывает:
– В подвале я сделал заготовку под винный и сырный погреба, но они подождут с отделкой; на днях вызову мастеров, чтобы обустроили всё с учётом специфики… Да, ещё в библиотеке теперь есть нечто вроде кабинета: дядюшка Джонатан уже предпочитает работать именно там, а девочки занимаются в общем зале с панорамным окном, и никто друг друга не отвлекает. Но это так, эксперименты с тем объёмом, что уже имеется. Не особо трудно. Потом поглядишь… А вот сейчас увидите, какие у меня получились новые пространственные карманы. Признаюсь, донны, было трудно, но чрезвычайно интересно. Пришлось несколько раз переделывать, пока не добился нужного вида из окон.
Он распахивает дверь по соседству с нашей спальней; нас обдаёт целым вихрем снежинок, и в первое мгновенье кажется, будто мы сейчас вывалимся наружу, в уличный сугроб, но… Снег не холодный, а мягкий и нежный, как пух из подушек, и исчезает, едва коснувшись щеки. Всего лишь иллюзия метели, но до чего искусная! Под смешок Маги пересекаю порог и невольно ахаю.