Он объяснил, что Древо жизни, с его одиннадцатью сефиротами, образует в нисходящей проекции клипотическую копию Города пирамид. Эта копия находится за пределами Бездны. В данный момент мы оказались в Городе колонн, который почитатели Шайтана ассоциировали с Иезиди. Невежественные и не разбирающиеся в гностике христиане считали Шайтана злобной и ужасной силой.
— Шайтан переводится, как «скрытое солнце“, — прочитав мои мысли, напомнил доктор Блэк. — Так египтяне называли Сета. Христиане окрестили его Сатаной. Имя объединяет в себе камитские корни sut, означающий «черноту“, и an, указывающий на Анубиса пустыни — существо с головой шакала. Последний мифологизирован, как проводник в горящую страну мертвых или христианский «ад“. Скрытый бог является Солнцем за солнцем — то есть, Черным солнцем или Сириусом, которому тифонийцы поклонялись, как богу Сету.
— И его тотемом был крокодил! — воскликнул я.
— Одним из его тотемов и последним в вековом цикле мифов Древнего Египта, — поправил меня дядя. — Если хочешь, я могу показать тебе отражение его изначального тотема.
Я промолчал. Мне не очень хотелось видеть его. Предложение дяди напомнило мне Арджуну, который попросил владыку Кришну показать ему свою настоящую форму, и то, какое зрелище он, в конце концов, получил. Финьяс Блэк кивнул мне на круглое отверстие в полу за водоемом, в котором уже не было прожорливого обитателя. Едва мы сделали несколько шагов, наш путь был прегражден большой пластиной из полированного металла. Дядя Фин, как ни в чем ни бывало, продолжил свои рассуждения:
— Ты знаешь, как грубо христиане обошлись с библейскими текстами…
Я вновь оказался на прежнем месте. Доктор Блэк, сидя в кресле, лениво наблюдал за мной через табачный дым. Несмотря на открытые окна, это сизое облачко неподвижно висело в воздухе — чрезмерно апатичное, чтобы двигаться в одну из сторон.
— Однако, переписывая их для публичного пользования, они, сами того не желая, оставили нетронутыми два–три куска. Эти остатки первоначальной Библии четко отождествляют сатану с Петром — с камнем, на котором, как заявлено, было построена христианская церковь.
Отрывок из Матфея 16:23 всегда вызывал у меня вопросы. Никто так и не смог мне его объяснить — равно как и явные несоответствия в «Откровении“, связанные с местом распятия. В Евангелиях было много таких мест.
Металлическая пластина тянулась в бесконечность в каждом направлении. Я заметил легкую рябь на теле отчеканенного дракона. Раздался звук гонга, и через решетку над нашими головами проникли тонкие струи дыма. Доктор Блэк смотрел на фигуры, образованные этими завитками, пока они чинно поднимались из болота и, сворачиваясь в сигилы, медленно втягивались в его кабинет. Шар помутился, и дядя уснул. Его сны плыли на заднем фоне, как китайские фонарики. Впереди, над раскосой девушкой повисло опиумное облако. Она творила свои чары у уличного фонаря, который под косым углом выступал из сгнившей пристани. На нос дяди опустилась бабочка. Она прилетела из сна о причале, отшлифованного маслянистыми волнами. Я услышал песню, которую тихо напевал лежавший на кушетке Син—Син-Ва. Его трубка выскользнула из усталых пальцев. Нервозные мотыльки замелькали в свете фонарей. Воздух был сладким от запахов чанду, жасмина и мускуса.
Я смотрел на пальцы юноши в тумане этих — о, как давно забытых! — полей астрального мака. Девушка легла среди качавшейся травы. Она смотрела вверх. Ее голова склонилась набок, направляя на меня через раскосые глаза энергию сильного желания. Восточная мелодия цвела узорами. Я снова увидел лакированный поднос, с нарисованным бамбуковым островом, с матерью–жемчужиной и рыбаком, который плыл на маленьком суденышке по радужным водам. Его коническая шляпа прикрывала голову. Эта часть сцены повторилась в чайном подносе на кухне «Брундиша“. Она вошла в грезы мальчика, и тот сумел отследить ее истоки до астрального Чайного домика, где Сакс Ромер увидел во сне китайца Син—Син-Ва.
Я всегда удивлялся «восточным“ чертам тети Сьюзен, особенно заметных на фотографиях ее молодости. Несомненно, врожденные тенденции определяли характер ее желаний, но, будучи Ваярд, она не смела воплощать их в жизни. После смерти Маргарет только болотный туман мог пробудить в Финьясе Блэке эти древние воспоминания. Он узнал видение, которое однажды посещало Сью Ли, ставшую позже женой дяди Генри — валлийского сновидящего и ценителя классической музыки, который сам был сном дяди Фина.
Удар гонга пробудил в тумане смутную фигуру. Она плавно заскользила по кольцам металлической завесы. Я снова услышал слабую и далекую музыку — античную и ласкавшую меня пальцами летнего дня, пока мы сидели за столом на кухне «Брундиша“.