8.
Именно сила присутствия, сопровождавшая дядю Генри, убедила меня в том, что он, возможно, был адептом магики. Бодлер утверждал, что гений является «детством, вновь открытым с помощью волевого акта“. Я дожил до старости, прежде чем понял магический смысл этой истины. При намеренном слиянии с временным потоком, в котором обитал дядя Генри, я вновь переживал — не просто вспоминал, а действительно испытывал заново — всю обстановку и атмосферу тех давно минувших дней. Это требовало больших усилий, иначе, согласно Прусту, мне пришлось бы ждать момента, когда сочетание определенных звуков, запахов и сцен воспроизвели бы те ощущения, которые они вызывали у меня первоначально. Вероятно, я помогал дяде Фину в его оккультных вызовах, привнося в них визуализацию переживаний, имевших место в некие моменты жизни. Теперь я пытался понять, почему дядя Генри, будучи абсолютной противоположностью властного доктора Блэка, оказывал на меня такое огромное влияние. Генри Ли обладал особой силой присутствия, и она иногда воздействовала на меня с интенсивностью, которую я не ощущал в компании Финьяса Блэка или даже Алистера Кроули.
Мы с дядей Фином вошли в коридор у основания одиннадцатой башни. Объекты, окружавшие нас, формировали сюжет сна, в котором преобладала луна. Ее свет сиял на экране и ласкал лучами гибкую фигуру танцовщицы. Художник запечатлел ее в момент смены магических масок. Я повернулся к дяде Фину, но он исчез. Рядом, на выгравированном дверном проеме, покачивалась занавесь. Затем я увидел еще одно внезапное появление Маргарет Лизинг. Она отвлекла мое внимание, слившись с танцовщицей в спиральный образ, напоминавший даосский инь–ян. Образ завертелся, выбрасывая языки черного огня. Темнота, пробужденная пламенем, обвила основание колонны, и та начала медленно крошиться. Эти языки огня, как Об и Од, представляли собой кружащийся кадуций силы. Они воспроизводили двойную свастику, вращавшуюся вправо и влево. Сгустившаяся тьма стала почти осязаемой. Она висела слоями у свода, в то время как на плитах пола образовалось огненное кольцо. Чуть позже пряди пламени погрузились в щели, сформировав разорванный круг. Я видел такой же символ в ведьмином лесу Рендлшэма, когда мы с Маргарет наблюдали в шаре за инициацией Аврид в культ Глубоких.
Луч яркого света прорезал тьму, пробил брешь в круге огня и наполнил его ослепительным сиянием. Вихрь ветра заставил содрогнуться скалы. Внезапно из небольшого смерча появился дядя Фин. Подошвы его ботинок были испачканы оранжевой эмульсией, ассоциируемой с НЛО и сферой Ход (водами магики, в которых купается Янтарная Венера). Я увидел, что Башня Нетцах излучала энергию, в которой материализовался поток Нью Изиды. Именно в нем Маргарет Лизинг нашла след прошлого моей загадочной прабабки. Янтарные шарики рассыпались по плитам пола и стали мирами из снов Аврид — мирами, собранными ее трагической смертью.
Передо мной появилась хрупкая лестница — бесконечно ненадежная и эластичная, как паутина. Она перекрывала пропасть и поднималась к тени странного насекомого, упавшего с бровей Изиды — наполовину жука, наполовину летучей мыши.
Мы с дядей Фином начали подниматься к звездам.
перевод с английского Масяня.
Школы магии средних веков
Вообще, «средние века» — очень интересная эпоха в жизни цивилизации, практически совершенно неизвестная неискушенному исследователю (поскольку все исторические хроники очень много раз переписывались, а как правило — уничтожались).
Не совсем согласна с неизученностью магии средних веков. В Европе, по большому счету, она определялась пятью основными школами.
Первой была платоническая школа мысли, с ее дискурсивностью мышления и таинством восприятия платонических идей через визуальные образы или ритмику орфиков. Для передачи и постижения божественных истин Платон использовал мифы, Дионисий Ареопаг — числовые символы; еврейские мудрецы — фигуры и шифры Каббалы; и даже Христос проповедовал притчами.
Второй школой была этрусская, а позже хазарская, с ее акцентом на толковании сновидений. Примитивную версию этой эзотерической системы можно найти в «Oneirocriticon» Артемидора (1518). Оттуда берут начало все сонники.
Третьей школой была египетская — точнее, псевдоегипетская. Дело в том, что к 3 веку н. э. в Египте не осталось ни одного человека, владевшего знанием иероглифической письменности. Даже маг Черемон, александрийский ученый, позже ставший наставником Нерона, признавался, что в Египте преобладали эллинийские знания. То есть мир знал Египет глазами греков и вся информация о нем описывалась теми, кто в нем не бывал. И вдруг в 1419 году на острове Андрос был найден манускрипт Гораполлона (5 век). Его назвали «Иероглифы Гораполлона». Первый том этой рукописи имел явно египетское происхождение. Второй был сфабрикован эллинистами. Энергетика «Иероглифов» всколыхнула всю Европу. Все вповалку начали составлять бестиарии. Даже Леонардо посчитал этот труд важным для себя. До 19 века об иероглифах судили только по тексту Гораполлона. И примерно до этого же времени в Европе торжествовала симпатическая магия.