-... я слышал от него нелестные высказывания в адрес герметистов, и откровенные язвы среди приближенных. Эрик лицемерен, труслив и тщеславен, он куда дальше от своего бога, чем те, за кем он охотится, - говорил гость, положив на камень снятый с пояса кинжал и сбросив насквозь промокший плащ.
- Мы не имеем ничего общего с последователями Гермеса и Тота, - отвечала ему коротко стриженная рыжеволосая девушка с немного охрипшим от простуды голосом, - хотя, конечно, Эрику..
- Конечно, ему плевать. И почему только столь великая власть достается таким идиотам. Гнилая собака этот Эрик. Помяните мое слово, сегодня зловредные шуточки в адрес представителей остальных учений, а завтра мечи и смерть врагам, внимание, нашей страны.”Искусителям, лжепророкам”. Стоит только чуть-чуть им усилить свое влияние, как в нем начинает бурлить злоба, - гость замолчал, увидев, что человек, которого он сегодня пропустил вместе с караваном, желает говорить.
- Все это неважно, - начал торговец, - пока о нас никто не знает. Да, те слова, что мы употребляем для обозначения тех или иных субстанций, порой имеют религиозные корни, и это сработает на стороннем наблюдателе, но ни в коем случае нельзя допускать того, чтобы с нашим искусством кто-то познакомился ближе дозволенного. Особенно если этот кто-то - из дарниссийцев.
- Несомненно, учитель. Наша сила - в незаметности. Но и это не так важно, как ваши исследования. Если потребуется, вы знаете, я пойду на все. И простите, что отсутствовал, когда вы отправлялись в путешествие. Уж я бы точно не позволил вам идти одному, - говоря это, командир стражи попеременно смотрел на двух мужчин, также находящихся в этой небольшой, освещенной огнями пещере.
- И ты, Юриэл, не смог бы меня остановить. Гидраргирум - далеко не единственное, что я нашел в своем походе. Но об этом после. Скоро гроза утихнет, и дождь перестанет, улученные нами часы уже подходят к концу. Нас всех ждет работа. Как видите, я вернулся, и думается мне, что искания наши подходят к концу. Мэрилен, все по-прежнему?
Ответила одна из сидевших на устланных тряпками скамьях худая женщина: - Все так, как было до вашего ухода. Даже не прибирали. Слуги прежние.
- Превосходно, - заключил тот, кого называли учителем, - Симон, Эвристиан, покажите мне завтра, чего вы достигли.
В этот момент из-за спин людей раздался голос следящего, что скоро, похоже, буря ослабнет. И главные члены ордена стали постепенно расходиться.
***
Он вышел на террасу, вдыхая прохладный ночной воздух. За широкими листьями пальм чернела река, всюду, куда хватало глаз, была сочная растительность, позади спал город, и лишь вдалеке, не глазами, а скорее умом он видел пустыню песков. Со времени возвращения он вместе с учениками открыл множество различных соединений. Они изучили их свойства, чему-то даже нашли применение, но знал ли кто из них, каким видел их искусство он. Орден процветал, они были на передовой развития науки о превращениях…
Ему не хватало воздуха, он стоял голый на каменном полу крыши особняка, позади валялись осколки колб и реторт, продрогшее тело била судорога. В порыве невыносимой боли, ведь порождать что-то живое всегда больно, он схватил нож, поставил одну из немногих уцелевших колб на пол и порезал тыл своей кисти над ее длинным горлышком. Тонкой прерывающейся струйкой закапало его существо в сосуд с лишь ему известным содержимым. Затем он намертво закрыл колбу пробкой и потерял сознание.
Еще было темно, когда в голове зазвучал голос, что неустанно призывал его к пробуждению. Перевернувшись на спину, он все еще ощущал наслаждение от того блаженного сна, который постепенно растворялся в предрассветном воздухе. Голос назвал его имя.
- Да? - Тихо ответил он, глядя в небо.
- Я - гомункул, - прогремел голос внутри, если только мысли могли греметь.
Посмотрев на рядом стоящую колбу, в которой находилось нечто вроде постоянно кружащегося дыма, алхимик сел и коснулся ее рукой.
- Со мной что-то случилось, я себя не контролировал. Я плохо помню. Разве может из человеческой крови и алхимической смеси родиться нечто живое, а тем более разумное! В склянке!
- Но ты же сейчас разговариваешь со мной.
- Разговариваю… Но ведь я молчу. Ты в моей голове.
- Я пришел в этот мир через твою кровь, и слышать меня можешь только ты. Очнись, я - газ, разумеется, я могу с тобой разговаривать только непосредственно через мысли. Ведь я - часть тебя.
- Но ЧТО ты?
- Можешь считать меня алхимическим богом. Не богом алхимии, а именно алхимическим богом. Метафизическим воплощением ее на этой земле.