Несмотря на прочность своего положения, Иэясу испытывал постоянный страх, что после его смерти молодой Хидэёри попытается вновь вернуть себе власть и сместит Хидэтада. Иэясу считал, что единственный выход из этого положения — убить Хидэёри. Поэтому в 1614 году он предпринял штурм осакского замка, где обитал соперник. Однако замок был хорошо укреплен, и Иэясу не удалось захватить его с первой попытки. Тогда в 1615 году он пошел на хитрость, заключив с Хидэёри коварный мир, но в мае того же года нашел удобный предлог, чтобы возобновить военные действия и вновь атаковать замок. На этот раз ему сопутствовал успех. Замок был сожжен, а Хидэёри со всеми своими сторонниками и приближенными погиб под его руинами. Таким образом Иэясу навсегда покончил с противниками.
Упрочив свое положение и обеспечив будущее сыну, Иэясу занялся проблемой укрепления могущества Японии. Достаточно мудрый правитель прекрасно понимал, что, развивая в стране торговлю, тем самым он будет способствовать не только процветанию государства, но и умножит личное богатство и могущество, а это, несомненно, еще больше укрепит его положение. Поэтому Иэясу стремился наладить торговые отношения с различными странами. В интересах торговли на первых порах он был даже готов терпеть миссионерскую деятельность испанцев и португальцев, которые впервые появились в Японии приблизительно в середине XVI века. Его снисходительность к христианским миссионерам лишний раз свидетельствовала о том, как серьезно он относился к развитию торговли, поскольку Иэясу считал, что лишь традиционные японские верования могут служить надежной опорой для поддержания общественного порядка в стране и отрицательно относился к попыткам испанцев и португальцев насадить в стране христианство.
В Европе о существовании Японии узнали в средние века из записок Марко Поло о его путешествии на Дальний Восток но первая встреча европейцев с жителями этой загадочной страны произошла лишь в середине XVI века, когда на ее землю ступили португальцы. В 1543 году португальское судно, направлявшееся в китайский порт, штормом было заброшено к берегам Танэгасима — маленького острова, лежащего к югу от острова Кюсю — самого южного из крупных японских островов. Японцы встретили чужеземцев довольно приветливо После того как мореходы отдохнули и привели в порядок свое изрядно потрепанное после тяжелого плавания судно, японцы не чинили никаких препятствий их отплытию.
Воодушевленные теплым приемом, португальцы вскоре снова показались у берегов Японии. На этот раз они преследовали определенные цели: во-первых, наладить торговлю с местными жителями и, во-вторых, обратить их в истинную веру — христианство. За выполнение второй задачи взялся известный миссионер по имени Франсиско Ксавье[10], впоследствии канонизированный. Он прибыл в Японию в 1549 году и за время двухгодичного пребывания заложил там основы христианства. Не забывали португальцы, конечно, и о торговле — во многих районах Японии вскоре начали свою деятельность торговые и миссионерские посты. В целом японцы произвели вполне благоприятное впечатление на европейцев. Об этом свидетельствуют два приведенных ниже письма: одно написано Франсиско Ксавье в ноябре 1549 года, а второе — португальским иезуитом Алессандро Валиньяно в августе 1580 года. Вот, что писал о японцах Франсиско Ксавье: «Из того, что мы узнали, живя в Японии, я могу сообщить следующее: прежде всего, люди, с которыми мы здесь познакомились, гораздо лучше всех тех, с кем до сих пор нам доводилось сталкиваться, и я считаю, что среди язычников нет нации, равной японской. У них хорошие манеры, в подавляющем большинстве они добропорядочны и незлобливы. Достойно удивления их представление о чести, которую они ставят превыше всего. В основном они бедны, но ни среди дворян, ни среди других слоев населения бедность не считается чем-то постыдным. И бедные дворяне, и богатые простолюдины выказывают столько же почтения бедному дворянину, сколько и богатому, — подобного отношения не встретишь ни у одной христианской нации. И дворянин никогда не женится на девушке из другого сословия, какие бы деньги ему за это ни сулили, поскольку, по его мнению, женившись на представительнице низшего сословия, он тем самым унизит свое достоинство. Это, несомненно, свидетельствует о том, что честь для них превыше богатства. Они невероятно учтивы друг с другом, очень ценят оружие и во многом полагаются на него. Независимо от положения с четырнадцатилетнего возраста никто из них не расстается с мечом и кинжалом. Они не выносят оскорблений и пренебрежительных слов. Люди незнатного происхождения с большим уважением относятся к дворянам, которые, в свою очередь, считают для себя за честь верой и правдой служить своему сюзерену, которому они безоговорочно подчиняются. Мне кажется, подобное повиновение обусловлено не страхом перед наказанием за непослушание, а недопустимостью для них запятнать свое доброе имя недостойным поведением. Они мало едят, но много пьют, причем употребляют исключительно рисовую водку, поскольку обычных вин у них нет. Они никогда не играют в азартные игры, так как считают это бесчестным. Ведь игрок стремится получить то, что ему не принадлежит, значит, он вор. Японцы редко дают клятвы, а если все же и клянутся, то Солнцем. Многие здесь умеют читать и писать, что немало способствует быстрому запоминанию ими молитв и вообще восприятию истинной веры. В этой стране лишь в некоторых провинциях, да и то крайне редко, можно услышать о воровстве. Это достигается благодаря суровым законам правосудия, которое жестоко наказывает виновных, — вплоть до смертной казни. Поэтому к такому пороку, как воровство, они испытывают особое отвращение. Японцы отличаются доброжелательностью, общительностью и тягой к знаниям; любят слушать рассказы о Христе, особенно если они им понятны. Я за свою жизнь объездил немало стран, но нигде: ни в христианских государствах, ни в языческих странах — не встречал таких честных людей, как японцы. Большинство из них почитают древних мудрецов, которые (насколько я понимаю) вели жизнь философов; многие поклоняются Солнцу, некоторые — Луне[11]. Они любят слушать о том, что не противоречит разуму; вполне допускают, что грешны и порочны, и когда указываешь им на то, что является злом, — соглашаются…
10
11
Очевидно, Ксавье имеет в виду национальную религию японцев — синто, в пантеоне которой важнейшее место занимает Аматэрасу о-миками — «Великая священная богиня, сияющая на небе». В мифологии синто фигурирует Цукиёми — «Бог счета лун».