“Паскаль еле держится! Он блефует…”
Когда противник решил, что оказался на безопасном расстоянии, он тут же развернулся и бросился прочь. Подождав еще с бесконечную минуту, Паскаль рухнул без сил. Будучи уже почти без сознания, он протянул руку в сторону убегающего и с вычурным стоицизмом сказал, глядя прямо в глаза той Ваэль, которая была безучастным наблюдателем, что в руках у здоровяка была его собственная печать, содержащая еще и украденную энергию. Разумеется, он не мог знать, что девушка стоит здесь. Смысл его слов мог бы ужаснуть ее, если бы он не находился на грани комы.
В течении нескольких следующих дней Ваэль не без помощи местных из ближайшей к выходу из пещер деревни доставила Паскаля в их родной дом. Когда она убедилась, что он в безопасности, и что стазис поле вокруг него сохранно, она тут же села писать письма ближайшим по ее прикидкам Архонтам и прочим доверенным союзникам. Текст писем в общем и целом был следующим: “Одна из печатей Архонтов была украдена. Она в руках культа, цель которого мне неизвестна, и была заряжена темной энергией, которую мы запечатали в Гробнице Первого. Прошу Вас незамедлительно приступить к расследованию в своих землях и по возможности прибыть в Шахматное поместье. В качестве дополнения прилагаю рисунок символа культа”.
— Прости, что ты сказал? — Мелисса прервала повествование Риттера.
Риттер наконец поднял глаза на нее. Лицо собеседницы источало куда более сильное непонимание, чем он ожидал, и юноша начал паниковать.
“Она не поверила в эту историю? Или… Там где-то есть упущение? История же проще некуда, что она там не понимает?”
— Что именно Вам не…
— Тебе, — поправила его девушка.
— Прости, к такому сложно привыкнуть. Что именно тебе не понятно?
— Ты многозначительно произнес: “Ад”, а потом сказал, что открыл дверь и увидел “это”. И все. Это даже не начало и конец истории, это даже на краткий пересказ не тянет.
“Да я же тут минут десять распинался! В смысле она услышала только это? Она вообще меня слушала?”
— Эмм… Но…
— Что?
— Ничего, простите, начну сначала. Возможно я пропустил несколько важных моментов от волнения, — вновь стал оправдываться Риттер.
— Мы на ты, — повторила Мелисса.
Студент вновь начал свой рассказ. История, которую он выдумал, держалась в первую очередь на том, что баронство его отца находилось в таком захолустье, о котором большинство слушателей даже не слышали, а если и слышали, то все равно никогда не интересовались новостями оттуда. В противном случае Риттер был бы с ними знаком, потому что с самого детства изучал, как его отец ведет дела. Потому-то его маленькую ложь до сих пор не раскрыли. История повествует о том, как все баронство подверглось массивному демоническому нападению, и только чудо помогло спастись Риттеру и его семье. Этим чудом была мелкая склока между двумя крупными феодалами, как раз за право быть сюзереном дома Морс и вверенного ему баронства. Именно этот спор могущественных людей и был той самой правдой, на которой Риттер основал свою ложь. Сам же он в действительности боялся того, что может поджидать его за каждой открывающейся дверью, но этот страх тянулся куда дальше этой жизни и этого мира. Этот животный ужас сформировался за те десять лет, что Риттер был последним живым человеком на земле, уже после того, как демонические орды захватили его родной мир и терраформировали его. За те десять лет он навсегда получил множество травм. То, что за каждой дверью скрывается ад, было самым заметным.
В этот раз Мелисса слышала его рассказ от и до. Она не задавала вопросов и не перебивала. И хотя ее лицо практически не выражало эмоций на протяжении всего рассказа, Риттер, в этот раз смотревший прямо ей в глаза во время всей истории, не раз отмечал, что в особо страшные моменты она немного задерживала дыхание и облегченно вздыхала, когда он или другие благополучно выбирались из передряг. Только когда история была рассказана во второй раз, и Мелисса облегченно вздохнула и улыбнулась, Риттер понял, что, возможно, переборщил с драматизмом.
Повисло недолгое молчание. Мелисса явно над чем-то размышляла, а Риттер все гадал, не прокололся ли он где-либо. Все-таки эта история была придумана на очень маловероятный случай, и Риттер даже не представлял какой. Наконец, Мелисса заговорила:
— Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое. Надеюсь… — она еще ненадолго задумалась. — Нет. То, что ты пережил — плохо, и я прекрасно понимаю, что такие травмы… — она вновь уставилась в пол, затем встала, немного прошлась по комнате и снова хотела заговорить, но так и застыла в бессилии что-либо придумать.