– Прости, Мег, я не слышала. Что ты сказала?
– Я хотела узнать, какое платье вы наденете сегодня вечером, мисс?
– О, мне все равно. Это будет неофициальный ужин. Выбери сама.
Осторожное напоминание Мег о том, что пора одеваться к ужину, вернуло Верити к действительности.
Брин не последовал за дамами в гостиную после ужина, а вернулся в библиотеку. Сначала Верити почувствовала несказанное облегчение, когда поняла, что они будут лишены его общества – по крайней мере придется иметь дело только с ее зоркой тетушкой, – но чем Дольше длился вечер, тем больше менялось ее настроение. Его присутствие, по крайней мере, вносило оживление, потому что все разговоры снова и снова возвращались к наскучившим темам фасонов и управления домашним хозяйством.
К счастью, дамы очень быстро привыкли к сельскому ритму жизни. И когда каминные часы пробили одиннадцать, все уже были готовы идти спать. Верити, которая от скуки с трудом сдерживала весь вечер зевоту, не вызвала никаких подозрений у своей тетушки, когда тоже встала и сказала, что пойдет спать. Они вместе поднялись по лестнице. У двери тетушкиной спальни Верити сонно пожелала ей «спокойной ночи», но, как только вошла в свою комнату, мгновенно оживилась.
Сегодня она заранее попросила свою горничную приготовить ее спальные принадлежности, дав тем самым понять, что ее услуги больше не потребуются. Что же касалось леди Биллингтон, то та всегда звонком вызывала Додд, и Верити ясно услышала через несколько минут, как кто-то вошел в спальню тетушки.
Сара всегда размещала всех своих гостей в этой части дома, за исключением Брина, комната которого находилась в западном крыле. И в течение следующего получаса за дверью комнаты Верити, в коридоре, непрерывно слышались шаги, сопровождаемые хлопаньем открывающихся и закрывающихся дверей. Однако без десяти двенадцать в доме уже было тихо, как в склепе.
Накинув на плечи шаль, Верити взяла свечу и, беззвучно шагая по ковру, подошла к двери. Раздался легкий щелчок, когда она повернула ручку. Она неуверенным взглядом окинула коридор. К счастью, он был пуст. Даже свечи в настенных бра уже были потушены слугами, значит, они тоже отправились спать.
Однако осторожность никогда не помешает, подумала Верити, идя на цыпочках к лестнице. Если она случайно наткнется на кого-то из гостей или слуг, она просто скажет, что не могла уснуть и хотела взять какую-нибудь книгу в библиотеке.
К счастью, ей не пришлось давать никаких объяснений по поводу ее тайных ночных блужданий. Холл тоже оказался безлюдным, хотя на одном из отполированных до блеска столов стояла притушенная масляная лампа, стало быть, спать легли еще не все. Потушив свечу, Верити поставила подсвечник рядом с лампой, а уже потом на цыпочках преодолела оставшиеся несколько футов до входной двери. Слава Богу, черные крепкие чугунные засовы были хорошо смазаны и не скрипели.
Оказавшись снаружи, Верити уже не думала об осторожности. Она быстро пошла по дорожке, ведущей в сад. Эта часть парка была ей совершенно незнакома, но луна, сиявшая с ясного, усеянного звездами неба, помогла ей продвигаться по запуганным, покрытым гравием тропинкам, и она без всякого труда нашла калитку.
Здесь она на минуту остановилась, чтобы перевести дух, и осмотрелась, ища того человека, которого страстно хотела видеть. Однако не было видно ни одной живой души. Заметив в отдалении очертания какого-то большого предмета, напоминавшего деревянную скамью, Верити направилась туда.
Трудно сказать, сколько ей предстоит ждать, поскольку кучеру, очевидно, придется откуда-то ехать. В том, что он придет, она нисколько не сомневалась. Едва она успела сесть и поплотнее закутать шалью плечи – ночной воздух оказался на удивление холодным после жаркого дня, – как услышала шорох шагов по гравию. Повернув голову, она увидела знакомый силуэт накидки и треуголки и неизменный красный огонек манильской сигары.
– Привет, барышня, – пробормотал он милым ее сердцу голосом с сильным акцентом. – Я знал, что вы не подведете меня.
Верити вскочила на ноги. Она чувствовала себя такой маленькой, когда смотрела вверх, на смутные очертания его закутанного лица, но при этом такой защищенной, когда он был рядом.
– Мне и в голову не приходило, что я могу не прийти на встречу с вами, – тихо созналась она и в следующую минуту оказалась в его объятиях.
На этот раз его объятия были далеко не нежными. Прижав ее так крепко к своему большому сильному телу, что она хорошо чувствовала каждый его напряженный мускул, он жадно целовал ее, как смертельно изголодавшийся человек, накинувшийся на еду после дней вынужденного воздержания. Верити приникла к нему, наполовину испуганная, наполовину опьяненная силой его желания, пробудившей в ней жажду его прикосновений, готовность подчиниться его воле, куда бы ни завела их взаимная потребность друг в друге.
По его неровному дыханию она поняла, что он пытается колоссальным усилием воли контролировать себя. Она поняла это еще до того, как он взял ее за плечи нетвердыми руками, удерживая на расстоянии, когда она попыталась сделать шаг ему навстречу.
– Нет, барышня. Так не пойдет, – предупредил он. – Не искушайте меня больше, а то я не смогу остановиться в следующий раз.
Было, конечно, в высшей степени предосудительно с его стороны даже предположить такую возможность, но она сама не могла подавить нервную дрожь, услышав его признание. Ее глаза выдали едва ли приличествующие девушке желания. Вспыхнувший в них одобрительный блеск он моментально истолковал по-своему.
– Вы сами не знаете, на что провоцируете меня, когда смотрите так. Я же знаю, что вы девушка невинная. И так будет до тех пор, пока мы не поженимся. – Он почувствовал, что она слегка напряглась, и увидел, что провокационные искорки в ее глазах исчезли. – В чем дело, барышня? Вы же не сомневаетесь в этом?