Леша принялся стягивать свитер. Гусев подошел к Сыроежкину. Тот стоял неподалеку и наблюдал за игрой.
— Серж, выручай!
Сыроежкин молча взял у Леши свитер. И в тот момент случилось непредвиденное. Женька злобно сплюнул и, ни слова не говоря, пошел к бровке.
Жень, ты чего? — удивился Гусев.
Ничего!.. Или я, или он — выбирай!
Разгоряченный борьбой, красный, злой, Женька шел к угловому флагу. Он мог бы давно свернуть с поля, но упорно шел по бровке, словно был уверен, что его окликнут.
Гусев растерялся, пауза затягивалась.
— Начинай с центра,— твердо сказал Володя.— Что мы, без него не справимся?
Игра возобновилась и, как ни странно, пошла ровнее, хотя в Володиной команде было теперь на одного игрока меньше.
Вечером все разговоры велись, конечно, вокруг игры. Женька брюзжал:
— Это все Сыроежкин. Вратарь называется. Такие пенки про пускать! Вобла и то лучше стоит.
Ты нее сам его выгнал,— заметил Гусев. Женька промолчал.
Еще хорошо, что ничья,— вздохнул Леша.
Была бы победа! — подхватил Женька.
Была бы,— согласился Володя,— если бы ты не сбежал. Что за игра ввосьмером!
Кто сбежал? Я сказал: выбирайте.
А кто ты такой, чтобы ультиматумы ставить?
Просто ты, Снеток, зазнался,— сказал Гусев.
— Кто зазнался? — взорвался Женька.— Лучше бы молчали, ма зилы. С трех метров выше ворот!
Вставать на зарядку не хотелось. Сыроежкин, Саша и Володя выбежали в коридор. Леша посмотрел им вслед, сладко зевнул и отвернулся к стене. Пока не придет воспитатель, можно минутки две поспать. А если повезет, то и три.
Вобла, вставай! — строго окликнул Женька.
Чего тебе?
Накрой меня одеялом! Волнами, как в прошлый раз.
Однажды, спрятавшись под одеялом, Женька проспал зарядку и теперь решил повторить трюк еще раз.
— Быстрее!
Едва Лешка выполнил Женькино приказание, вошла Таня.
— Леша! Почему ты еще не одет? Быстренько на зарядку!
Ничего не оставалось, как спуститься во двор. Было и солнечно и морозно. Изо рта физрука шел пар. Леша встал в строй и запрыгал вместе со всеми, приноравливаясь к счету: раз-два-три, раз-два-три...
Женька появился под конец зарядки, заспанный и злой. Его обнаружила и вытащила из постели Татьяна Ивановна. После пробежки Гусев свернул к турнику. За ним потянулись остальные. Саша подтягивался тяжело, грузно. Женька считал. Дальше семи раз дело не пошло, Гусев спрыгнул вниз. Освободившись от груза, перекладина легонько вибрировала.
Кто следующий? — спросил Женька, взглянув на Сыроежкина. К перекладине подошел Володя. Легко подбрасывая свое гибкое тело, он выжался десять раз. Перекрыть такой результат было трудно, и к турнику никто не шел.
Пошли мыться,— сказал Гусев.
Зачем? Сейчас Сыроежкин класс покажет,— подначивал Женька.
Сыроежкин покачал головой:
У меня рука болит, на футболе вывихнул.
Испугался? — хихикнул Женька.
Сыроежкин насупился и, шагнув вперед, повис на перекладине. Он выжимался необычно, раскачиваясь как маятник.
Так нельзя! — крикнул Женька.
Можно,— возразил Гусев.— Лишь бы подбородок коснулся. Нас так в секции учили.
Сыроежкин подтянулся четыре раза, пять... Женька заволновался.Еголичный рекорд был под угрозой. Сыроежкин остановился, повис на вытянутых руках, потом, стиснув зубы, медленно пополз вверх, выше, выше... Вдруг, так и не достигнув цели, он рухнул вниз и, держась за больную руку, отошел в сторону.
— Слабак,— не совсем уверенно заявил Женька и, подпрыгнув, уцепился за холодную перекладину. Первые три касания дались ему
легко, потом дело пошло хуже. Напрягаясь изо всех сил, Женька хриплым голосом считал:
— ...Четыре, пять, шесть...
Отжавшись седьмой раз, он с победным видом спрыгнул на землю и обернулся к Сыроежкину:
— Вот, учись! Мы, между прочим, в командах не числимся. Сыроежкин смолчал.
Леша старательно раскрашивал контурную карту. Неделю назад по географии задали нанести природные зоны Африки, завтра истекал последний срок. За окном быстро таял короткий осенний день. Леша переехал со столом поближе к окну. Сыроежкин учил физику. Перевернув страницу, он предложил:
Пошли постукаем, пока светло. Лешка помотал головой.
Почему? Ты уже кончаешь. Сахару закрасить, и все.
Мне еще одну.
Как?! — испугался Сыроежкин.— Больше ничего не задавали. Леша молчал. Вторую Африку приказал ему закрасить Женька, но
говорить об этом не хотелось.
Сыроежкин обиженно уткнулся в книгу.
Тебя что, Гусь заставил?
Нет, Снетков,— нехотя признался Леша. Сыроежкин пожал плечами.