Полицмейстер закурил и попытался успокоиться. Но это ему не удалось. Газета лежала перед ним и всем своим видом, всем содержанием вызывала бессильную злобу. Одни заголовки статей чего стоят! «Ко всем ковенским рабочим», «Как нам бороться?» «Сибирь». А содержание этих статей!
Толстым красным карандашом он жирно подчеркнул слова: «Так поднимемся же, товарищи, и мы на борьбу по примеру петербургских рабочих и предъявим Рекошу наши требования».
— Поднялись, — зло прошептал полицмейстер, — предъявили…
За три последних дня, с тех пор как сыщик доставил ему эту газету, он уже не раз перечитывал ее статьи. И каждый раз приходил в ярость. «Лучшее средство — это бросить работу, стачка, — читал полицмейстер, и красный карандаш со злостью бегал по бумаге. — Надо, чтоб рабочие все до одного бросили работу, то есть необходимо единство…» И вдруг полицмейстера осенило: не мог один человек так быстро организовать рабочих, не мог он один выпустить газету, собрать столько фактов о жизни ковенских рабочих в такой короткий срок! Значит, несколько опытных бунтарей явились в Ковно! Задумавшись, полицмейстер даже не сразу заметил, что дверь отворилась и, неслышно ступая по мягкому ковру, в комнату вошел жандармский офицер. Не дожидаясь приглашения, жандарм сел в кресло и закинул ногу на ногу.
— Приближается Первое мая, господин полковник, их праздник, — сказал жандарм.
Полицмейстер вздрогнул, поднял голову и, прищурившись, посмотрел на жандарма.
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что вы изучаете уже устаревшую литературу, — жандармский офицер кивнул на исчерканную красным карандашом газету.
— Устаревшую?
— К сожалению, да! — не торопясь жандарм вынул из кармана небольшой листок и положил на стол. Это была листовка «Всеобщий рабочий праздник 1 Мая».
— «Да погибнут тираны, да погибнут кровопийцы, да погибнут предатели — и да здравствует наше святое рабочее дело!» — начал читать полицмейстер вслух.
— Я уже знаком с содержанием, — поморщился жандарм, — и не испытываю желания слушать еще раз.
Но полковник, не обращая внимания на его слова, продолжал читать вслух:
— «Смелее на борьбу, и победа будет за вами. Дружно, братья, вперед!»
Положив листовку, полицмейстер вытер вдруг вспотевшее лицо и тупо уставился на жандарма.
Если бы они знали, что как раз в эту минуту всего в нескольких кварталах отсюда шел по улице высокий юноша, за поимку которого много бы дали и полицмейстер и жандармы!
Пройдет некоторое время, и в жандармских донесениях, в письмах прокурора этот юноша будет называться «опасным государственным преступником». Но пока ни полиция, ни жандармерия не догадывались, кто виновник всех их волнений, как не знали и того, что работа в Ковно — первая самостоятельная работа молодого революционера Феликса Дзержинского, что, агитируя рабочих, призывая их бастовать, девятнадцатилетний Феликс сам учился организовывать забастовки.
Да, власти пока и не подозревали, что все происходящее в Ковно — дело рук молодого революционера. Зато его хорошо уже знали рабочие Ковно. Они не только укрывали Феликса от полицейских ищеек, которые рыскали повсюду, но и с каждым днем все внимательнее прислушивались к словам молодого агитатора, все больше верили ему. Да и как не верить, если этот юноша говорит всегда о том, что больше всего волнует рабочих, — об их тяжелой жизни и о том, как можно изменить ее.
Бывало не раз — доведенные до отчаянья рабочие ломали станки, портили машины. Но это, конечно, не помогало. Станки и машины чинили или привозили новые, а рабочих выгоняли с работы или арестовывали.
И вот появился человек, который сказал: не с машинами и станками надо бороться, а с теми, кому принадлежат они. Но для этого надо объединиться, действовать всем вместе, а не поодиночке Первыми его послушались рабочие в предместье Ковно: дружно, как один человек, бросили они работу и добились победы: хозяин вынужден был сократить рабочий день на три часа. За ним пошли рабочие и других заводов и тоже победили.
Все больше людей прислушивалось к словам молодого агитатора, все больше людей верило ему. И всюду ждали его с нетерпением.
Ждали его и в маленьком деревянном домике, куда сейчас направлялся Феликс.
— Садись обедать, Переплетчик, — предложил хозяин, едва Феликс переступил порог.
Дзержинский отрицательно покачал головой.
— Недавно пообедал, — поспешно ответил он и только сейчас вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего дня.
— Садитесь, — хозяйка встала и придвинула гостю стул.
— Нет, нет, — забеспокоился пришедший, бросив быстрый взгляд на трех сидевших у стола ребятишек, не спускавших глаз с еды, — нет, спасибо, я сыт. Да и некогда!
Переплетчику — так звали Дзержинского в Ковно — действительно было некогда. Вызвав хозяина в коридор, он передал ему пачку листовок для распространения на заводе и, попрощавшись, ушел. Сегодня Феликсу надо было побывать еще и у сапожников и кожевников, на Шишкиной горе и в Заречье, а оттуда попасть на другой конец города — к бастующим металлистам в Спинишки.
Трудно было представить, как один человек успевал бывать всюду и всюду поспевал вовремя.
И может быть, еще долго бы гонялись власти за неизвестными агитаторами, если бы однажды поздно ночью не явился в полицию старый испытанный шпик.
А через час он уже стоял перед полицмейстером и докладывал о том, что ему удалось, наконец, выследить «бунтовщика» и узнать его фамилию.
— Это дворянин Виленской губернии Дзержинский Феликс Эдмундович.
— Дворянин?
— Так точно, — кивнул шпик и уткнулся в записную книжку, — прибыл в начале марта из Вильно. Поселился в доме Кильчевского, а 6 июня переехал в дом Воловича, работает в переплетной мастерской. Я смотрел домовую книгу. Там написано: «Занимается уроками и сам учится». А работает переплетчиком. — Шпик поднял голову и посмотрел на полицмейстера.
— Подожди! — вдруг вскочил полицмейстер. Он быстро перебрал лежащие на маленьком столике папки. Найдя нужную, он достал несколько листков. «Переплетчик Дзержинский и сапожный подмастерье Иосиф Олехнович раздают рабочим книги для чтения», — прочитал он донесение одного из жандармов.
— Книги раздают?
— Так точно.
— Взять с поличным можно?
— Есть один человек, — помялся шпик, — но…
— Ну?!
— Деньги просит!
— Болван! Где этот человек?!
Молодой губастый парень вошел в кабинет и испуганно попятился — видимо, он не ожидал увидеть самого полицмейстера.
— Где ты увидишь Переплетчика и когда? — сразу начал полицмейстер.
Парень рассказал, что завтра он должен встретиться с Переплетчиком и получить от него книги. Какие книги — парень еще не знал, но, по всей видимости, это будет запрещенная литература.
Сторговались быстро — за предательство губастый попросил десять рублей, и они ему были обещаны.
Рано утром переодетые полицейские и шпики уже стояли во дворах и подворотнях домов, выходивших на площадь перед собором. Сюда, в скверик, должен был прийти Дзержинский.
Он пришел вовремя — минута в минуту. Губастый парень уже ждал его. Но передать книги Дзержинский не успел…
17 июля 1897 года Дзержинского арестовали. Это был первый арест Феликса. Год просидел он в ковенской тюрьме, а затем был выслан на три года в Вятскую губернию под гласный надзор полиции.
Но долго помнили о нем в Ковно рабочие, помнили сказку, которую любил рассказывать Переплетчик, и пересказывали ее молодым, приходящим на заводы рабочим.
Они так и называли ее — «сказка Переплетчика».
Однажды отец предложил сыновьям сломать пучок прутьев. Долго бился старший, ничего не получилось у него. Не смог сломать пучок прутьев и средний сын и младший. Тогда отец разделил пучок на отдельные прутики. И каждый из братьев легко сломал их.