– Не думай об этом: ты уже сделал самое трудное.
– Надеюсь, что это так.
– Я уже двадцать лет не лазил так по скалам! – воскликнул Местр и гордо расправил плечи. – Это очень поднимает настроение!
А у де Пальмы по позвоночнику стекали капли холодного пота. Он поднял голову и увидел луну между двумя остроконечными скалами. Местр подтянул веревку к себе и обмотал ее вокруг сосны. Свет в воде зашевелился, и де Пальма не стал терять время. Теперь он двигался увереннее, но руки и ноги болели. Мышцы при сжатии тоже начинали болеть.
Последние метры до земли он преодолел за несколько минут. В тот момент, когда Местр покинул уступ, ныряльщик появился на поверхности. В бухте раздался свист выходящего из баллона кислорода. Де Пальма сбросил с себя пояс и быстро пошел вперед.
– Осторожно, Мишель! – крикнул Местр.
Де Пальма, пригнувшись, перепрыгивал с одной скалы на другую, Местр был примерно в двух метрах позади него. Холодные тени двух друзей становились длиннее каждый раз, когда они выпрямлялись, чтобы сделать очередной прыжок. Ныряльщик теперь сидел на галечном пляже и водил по каланке лучом фонаря. Де Пальма и Местр спрятались за огромным валуном.
– Надо его брать. Он не может быть вооружен, – сказал де Пальма.
– У него может быть холодное оружие, – возразил Местр.
Де Пальма медленно вышел из своего укрытия. Ныряльщик поставил фонарь рядом с собой и стал снимать маску.
– Не двигаться! – приказал Барон.
Тишину каланки разорвал пронзительный крик.
Ныряльщик схватил фонарь и прыгнул в воду.
– Свет! – крикнул Барон своему другу.
Местр направил луч фонаря в сторону незнакомца.
– Черт! Он уже слишком далеко.
Пловец исчез под водой. Водолазный костюм и ласты позволили ему скрыться быстро и незаметно. Местр сел на гальку пляжа и поставил фонарь рядом с собой. Де Пальма долго стоял неподвижно, лицом к огромному темному морю. Примерно через десять минут ночную тишину разорвал треск выхлопов: заработал мощный лодочный мотор.
– Мы предусмотрели все, кроме этого! Он сбежал от нас по морю.
Местр смотрел на серебристый горизонт и на далекие утесы острова Риу, которые отсюда казались похожими на черное кружево.
– Надо вернуться сюда завтра! – крикнул ему Барон.
– Успокойся, Мишель!
– Я хочу знать, что произошло в эту ночь!
– Произошло то, что кто-то ускользнул у нас из рук. Такое с нами бывало сотни раз. Я надеюсь, что этот раз был последний: я больше не работаю в полиции, а ты тоже уходишь на пенсию через три недели.
– Тот, кто сейчас убежал, знает, что сегодня пятница и никто не охраняет это место. И этот человек – убийца..
– Кто тебе сказал, что он убийца?
Де Пальма тяжело вздохнул:
– Никто. А ведь и в самом деле – никто не говорил.
Местр не мог видеть глаза своего друга, но чувствовал, как сильна его досада, и решил его чем-нибудь порадовать.
– Послушай, ты не против прогулки на автомобиле? Я завтра выведу «Джульетту» специально для тебя.
– А куда мы поедем?
– Сюда, тупица, проверить кое-что. Ты мне всегда говорил, что прекрасно ныряешь.
– По сравнению со мной групер [15]плавает как топор.
8
За ночь мистраль покинул город. Возле узкого конца Бухты Чуда сильная волна окатила и залила «Джульетту» Местра. Ева, одетая в желтый дождевик, не сводила глаз с зубчатой линии берега и с рифов, которые море забрызгивало грязью. Де Пальма время от времени ронял несколько слов о береговых ориентирах и мысах, которые медленно скользили мимо машины. С этими местами у него были связаны семейные воспоминания.
Ему скоро должно было исполниться пятнадцать лет. Дед, если восточный ветер был не очень сильным, брал его с собой на рыбалку возле Риу и Плана. Мишель управлял лодкой и по приказу деда должен был в нужный момент выключать ее двигатель марки «Бодуэн». Потом старик вставал в центре их суденышка, раскидывал руки в стороны под прямым углом и выпрямлял шею. Какое-то время он стоял так, полузакрыв глаза, а потом говорил:
– Греби еще, Мишель!
И правая рука деда указывала на мыс Моржиу так же верно, как указал бы радар.
– Еще чуть-чуть.
Это означало «один взмах весла и не больше». Гребок – и левая рука деда оказывалась точно на одной линии с островками Империо.
– Стоп! Забрасываем!
Лески быстро разматывались, соскальзывая с пробковых пластинок. И каждый раз улов оказывался чудесным. Дед де Пальмы пятьдесят лет плавал по всем морям мира, бывал во всех заливах и на всех рейдах, и для него лучшими часами жизни были те, которые он проводил на воде. Внук относился к нему с почтением, потому что у деда маленькие глаза, как у всех, кто долго смотрел на океан, а по лицу деда можно прочитать о южных широтах больше, чем в любой книге.
– Ты замечтался, Мишель!
Это сказала Ева. Она догадалась, что ее мужчина опять затерялся в мире воспоминаний, куда она не могла проникнуть.
До конца поездки оставалось всего пять минут. Место, где находилась пещера Ле-Гуэн, можно было узнать издалека по длинной известняковой скале, которая четко выделялась на синем фоне моря. Эта полоса камня была покрыта похожими на свечи выступами, между которыми росли поодиночке сосны.
Когда они миновали суровую гряду Триган, стала видна каланка – длинная бухта в тени утесов. Деревенские домики со всех сторон теснились вокруг порта Сормиу, словно искали у него защиты. Их едва прикрывали несколько сосен, уцелевших от пожаров. Дальше к востоку был виден длинный гребень гор над каланкой Моржиу, кончавшийся остроконечным мысом. Мыс напоминал по форме лезвие ножа. Вода там была темнее, особенно у подножия утесов, нависавших над скалой Парус, и в каланке Трипери – бухте Требухи, огромном черно-белом каменном ущелье, где пляшут морские волны.
– Он, должно быть, знает, что мы близко, – сказал Местр.
– Я уверен, что знает, но это не важно. Если он открыл решетку без взлома, значит, у него есть дубликаты ключей. Тогда его будет легче найти.
Дома поселка Моржиу, зажатые между утесами головокружительной высоты и отвесным краем горного выступа Сен-Мишель, блестели под солнцем. Местр повернул «Джульетту», волны помогли ему, подтолкнув автомобиль, и мыс оказался сзади.
Плоская скала наклонно спускалась к морю и уходила под воду. Слева от нее находились маленький галечный пляж и широкий каменный уступ – промежуточная остановка для ныряльщиков.
Де Пальма вынул из поношенного спортивного рюкзака костюм для подводного плавания, плюнул в маску и старательно размазал слюну по стеклу, чтобы оно не запотело, попав в холодную воду. Ева посмотрела на него с тревогой:
– Не хочу тебя обидеть, но тебе ведь уже не двадцать лет, а я уже давно не видела, чтобы ты погружался под воду.
– Там всего тридцать восемь метров, это немного. Если почувствую, что не выдержу, поднимусь.
Ева бросила взгляд за борт автомобиля. Море вдруг потемнело и стало враждебным.
– Если через час я не вернусь, вызывай «Добрую Мать» [16].
– Как смешно! – воскликнула Ева, хотя на самом деле ей вовсе не хотелось шутить.
Де Пальма выпустил немного воздуха из баллонов, надел свинцовый пояс и присел на борт «Джульетты».
– Жан-Луи, у тебя есть анисовый ликер?
– Зачем он тебе?
– Вылей несколько капель в воду, так будет лучше.
Он надел на спину баллоны, поправил маску и опрокинулся в воду.
Скала круто опускалась в темноту. Дорады искали маленькие ракушки вокруг коралла, похожего на букет. В полумраке покачивались горгонии [17].
Барон посмотрел на глубиномер и несколько раз взмахнул ластами, чтобы быстрее доплыть до места, где скала обрывалась.
Меньше двадцати восьми метров, потом тридцать… Он увидел бетонные блоки, поставленные Управлением подводных археологических исследований. Вход в пещеру был похож на полуоткрытый рот какого-то огромного спящего существа.
Барабанные перепонки сжимались под давлением водной толщи. Страх вполз в душу де Пальмы и стал отравлять ее своим холодным ядом. Нельзя терять время, понял Барон. Он направил луч фонаря на решетку и внимательно осмотрел ее, не упуская ни одной мелочи. На креплениях, соединявших ее со скалами, были тонкие царапины, как будто их чем-то скребли. Водоросли возле решетки были вырваны, но следов пилы на прутьях не было.
16
«Добрая Мать» – так называется один из морских спасательных катеров в Марселе.