Интеллигентка фыркнула, не дав закончить:
- А что вы хотели? Она с учительницы берёт пример!
Лиле хотелось куда-нибудь спрятаться, а ещё лучше - уволиться. Совсем. Нервы окончательно сдали. Внутри не то что горело, душа словно в ад попала.
Света, как ни в чём не бывало, протянула минералку.
- Лильиванна, пейте!
Лиля кивнула, сделала пару успокоительных глотков. Витя часто убегал. Правда, недалеко и ненадолго - работники ЖЭКа рассказывали, возле какого мусорного контейнера видели мальчика с дворнягами. А здесь, где его искать?
- Надо по радио объявить, - Смышленкова показала на динамики, прикрученные к фонарным столбам.
Лиля потеребила ленту в косе и сказала:
- Собирай группу.
Бант Светы утвердительно качнулся.
Задорная музыка давно смолкла, и теперь из громкоговорителей вещал приятный мужской голос, приглашая на выход посетителей зоопарка, а Витю Найдёнова - к друзьям, ожидающим возле здания администрации.
Детдомовцы, сбившись в кучку, исподлобья смотрели, как, приняв от волонтёров хныкающую полненькую девочку, пустилась в плач бледная женщина с растрёпанной причёской. Воспитательница, добавив к общественным деньгам свои, купила детям ещё по стаканчику «пломбира» и снова отправилась на поиски Вити.
Солнце сползало к горизонту, где-то в густых ветвях трещала сорока. Разорванные цветные упаковки, скомканные салфетки, блестящие обёртки выпадали из переполненных урн и шелестели по пустеющим аллеям.
Лиля, запыхавшись, сбавила шаг. Будто обручем сдавило виски и тревожно ныло под ложечкой. Везде уже побывала, а мальчика так и не нашла.
Протяжным львиным рыкам отвечали воем волки, тявкали гиены - близился звериный ужин. Сорочий треск раздался неожиданно близко. Лиля вздрогнула. Кто-то из животных в беде. А может?..
В конце ряда клеток с хищниками она увидела Витю, стоящего на четвереньках. Мальчик упёрся головой в решётку - какие-то сантиметры отделяли от шакала. Морда, острее, чем волчья, медленно приближалась к вздёрнутому носу, оказавшемуся на чужой территории. Лиля замерла.
Мальчик и зверь неотрывно смотрели друг на друга. В чёрные дырки шакальего носа с тихим свистом втягивалось нечто невидимое, шерстинки на облезлых боках вздыбились. Витя бормотал, как шаман, входящий в транс:
Мой отец - степной шакал,
Пищу сам себе искал.
Далеко в стране песчаной
Провожал он караваны
И в пустыне при луне
Громко плакал в тишине.
Ел он кости и объедки,
А теперь живёт он в клетке.
От дождя он здесь укрыт
И всегда бывает сыт.
Защемило сердце - не все стихи Маршака весёлые. И как всё-таки похожи звери и ребятня из детского дома! Пусть крыша над головой, еда; но свобода ограничена. У животных - стенками вольеров, а жизнь детей - по распорядку дня, и заправленные койки, как в казарме. Если будущее животных понятно ― в леса или горы им не вернуться, ― то судьба воспитанников госучреждения крайне туманна и очень может быть, что некоторые окажутся за решёткой в тюрьме, как звери в клетках.
Витя прогнулся в спине и наклонил голову. Шакал лизнул нос мальчика, взвыл и заметался, поджав хвост. Найдёнов обернулся, тёплые лучи заходящего солнца замёрзли в янтарных глазах.
- Витя, родненький, - Лиля опустилась на колени и коснулась плеча мальчика, - прости меня. Пожалуйста!
Найдёнов с разворота вцепился девушке зубами в ладонь и выкрутил руку, как в болевом приёме самбо. Лиля упала. В плече вспыхнул пожар, из глаз брызнули слёзы.
Витя вскочил воспитательнице на спину, заламывая руку ещё сильней. Хрустнули кости. Указательный палец заелозил, болтаясь на лоскуте содранной кожи, кровь хлынула из страшной раны, пропитывая насквозь новенькую блузку.
Девушка извивалась всем телом и, давясь слезами, прерывисто скулила, шакал подвывал в клетке. Найдёнов, безостановочно щёлкая зубами, тянулся к Лилиному горлу.
Неистовое клацанье оглушало. И ещё смердело. Стойкий запах псины так и не смылся хозяйственным мылом, а сейчас вонь удесятерилась. Задыхаясь, Лиля, словно в кошмарном брейк-дансе, вертелась и дёргалась на скользкой траве, пока не стряхнула мальчишку.
Витя перевернулся в кувырке, вскочил на четвереньки и, пригнув к земле отмеченную точками зелёнки голову, начал бегать вокруг воспитательницы. Он щерился, делал ложные выпады, рычал. Срываясь в тявкающий лай, разворачивался и опять бежал, шустро перебирая руками и ногами. Набрасывался всякий раз неожиданно, исступлённо царапая и кусая.
Ошеломлённая Лиля не могла встать и слабо отбивалась левой рукой - правая была сломана и только мешала. А когда Витя вырвал зубами кусок мяса вместе с лохмотьями блузки и, оглядываясь по сторонам, торопливо проглотил - девушка перестала сопротивляться. Из её горла вырвался булькающий хрип.