Валентин Макрушин
Первый день на Марсе
В бездне вселенной и звезды не смеют мигать
Все дальше уходит голубой кружочек Земли со сверкающим ободком воздуха. А Марс пухнет, наливается багрянцем, становится выпуклым. Длинные расплывчатые полоски каналов отчетливо рассекают его оранжевое северное полушарие. На стыках каналов — темные круги.
Словно по линейке, разграфлена поверхность.
Против кресла пилота — большой смотровой экран водителя. Он вогнут. На нем отображается пространство вселенной. Рядом экран кругового телескопа.
Ракета приближается к орбите Марса. Скоро на пересечении орбит она нагонит планету и опустится на Марс, Оранжевый серп его пламенеет в утренних лучах солнца.
Но чем яснее видит Васильчиков давно знакомые по телескопическим снимкам темные пятна, чем ближе радиоактивный пояс Марса, тем сильнее растет тревога. Утонувший в кресле под силой тормозной перегрузки пилот с трудом шевелит пальцами длинных ног, чувствуя, как тяжелеет тело. Он беспомощен, словно спеленат в колыбели.
При посадке на Луну тоже было тревожно на душе. Но тогда сознание победы над пространством одолевало тревогу. Здесь само понятие пространства исчезло. Земной шар не отличить от звезд, и находится он не там, откуда летит ракета.
Пилот с большим усилием подавил безотчетное желание повернуть ракету. Пальцы так и тянутся к кнопке. Свернуть в сторону от набухающего, теперь уже желтого полумесяца с огромным расплывающимся пятном материка, похожего на осьминога. Свернуть, облететь кругом, посмотреть.
Кажется, материк шевелится. Поворачиваясь к ракете, осьминог гипнотизирует пилота своим багровым глазом. Это Крабовидная туманность. Взорвавшаяся девятьсот лет назад сверхновая звезда еще двигает языками газов, ее рваные волокна, кажется, шевелятся.
Васильчиков отвел глаза от телескопа и осторожно взглянул на обзорный экран. Марс отодвинулся. Материк потерял очертания, щупальца исчезли. Пилот улыбнулся: «Так-то спокойней. О человечья натура!»
В этом круглом глазу «Осьминога» два года назад лунные обсерватории наблюдали синие круги и дуги. Они передвигались, суживались. С Земли дали ответный сигнал — те же синие кольца. Писки в телерадио усилились, круги на Марсе задвигались быстрее.
Марсоведы не разгадали происхождения этих явлений. Беспилотная ракета-зонд, запущенная на планету, ничего не показала, подготовка экспедиции на Марс была ускорена.
И вот три ракеты одна вслед за другой, огибая Солнце, движутся к оранжевой планете. Впереди малая ракета Васильчикова — экипаж в четыре человека, — легкая, она сядет на Марс.
Долог полет на Марс! Все томительнее ожидание. Неизвестен путь, нет зримых ориентиров измерения пройденного. Еще не проверены силы взаимного тяготения небесных тел. Пилоты заставляли себя не думать о прямом попадании метеоритов в стены ракеты. Каждое мгновенье может оборваться траектория полета. Метеоры заставят ракету свернуть с намеченной на Земле орбиты. Плутать по космической целине, где ночь при ярком свете Солнца, где нет атмосферы и свет не рассеивается. Попасть в тучи космической пыли распадающихся звездных ассоциаций!
Далекая Земля! Только удаляясь от твоей цветущей поверхности, понимаешь, как ты прекрасна!
Для посланцев Земли создана земная обстановка. Ведь их ракета — кусочек Земли здесь, в космосе. В ракете — свой микроклимат, растительность. Голубой потолок, светлые стены и темный пол всегда указывают по-земному, где верх, где низ, как бы ни вертелась ракета.
Светящиеся пластинки в стенах кабины прикрыты зелеными шторами. Они льют притушенный свет, как бывает днем под густой листвой. Тени гамаков и тени четырех ростков сибирских пихт — подарок якутов — переплетаются на смолистых матах влажного пола.
Все влажное, сырое напоминает Землю в мертвом, без воздуха и воды, космосе. Опахала имитируют ветер. Ростки пихт — лес. Магниты на полу — земное притяжение. Но если человека заключить надолго в оранжерею, будет ли он чувствовать себя в лесу? Ни ветер опахал, ни магниты, удерживающие ноги у пола, не помогают.
Человек ошеломлен могуществом пространства и немой пустотой космоса. Пустота кругом, пустота под ногами. Человек ощущает ее инстинктивно все время. Даже во сне он чувствует пустоту, бессознательно отыскивает всем телом опору.
Поднимешь руку к голове, чтобы пригладить волосы (все кажется, что они стоят дыбом), и подпрыгнешь: забываешь, что рука почти ничего не весит. При резком движении сам поднимаешься на воздух, если не нацепил железных подков.