— Твоя елка, Басра, вянет! — неосторожно крикнул он и спохватился — это плохая примета.
Но Басра и не слышал его. Там, в соседней камере, Смейлс с шумом завинчивал иллюминаторы.
— Жаворонок, помогай! — крикнул он Басре.
— К выходу! — торопил Васильчиков.
Он внимательно осматривал громоздкие костюмы-скафандры. Они, как доспехи, стояли у стены.
Приподнял прозрачный шар своего скафандра с крупными мозаичными краснеющими знаками «М-1» на лбу и на затылке и улыбнулся.
Прежде всего надо определить степень стабильности почвы и влажность. Затем — обитаемость.
— Микромир, радиация, газы и подземные толчки, — повторял Васильчиков как заклинание, — влажность.
— Не ворожи, Васильчик! К марсианскому вечеру все будем знать, — уверенно заявил Ибрай. — И осмотрим участок, где сядет ракетоплан.
Ракетоплан «Колумб» — огромная ракета, собранная на залунном космическом форпосте, с экипажем в одиннадцать человек — был недалеко. Через восемнадцать часов ракета затормозит полет и станет спутником Марса. От «Колумба» оторвется посадочная лодка — часть ракетоплана, способная двигаться в атмосфере, — и сядет на Марс.
Васильчиков посмотрел на лица товарищей. Нужно бы отдохнуть — у Басры кожа на шее дряблая, в мелких складках… На матово-смуглом лице черные сросшиеся брови кажутся накрашенными, уголки губ вздрагивают. Лицо Смейлса в пятнах. Это его вечные веснушки. Но как они ужасны на высохшем лице! Он судорожно двигает тонкими пальцами.
— Смейлс! — окликнул Васильчиков американца.
Американец вытянулся, ожидая приказаний.
— Ты и Басра останетесь в ракете. Даю вам четыре часа отдыха.
— Васильчик! За что? — кинулся к начальнику Басра.
— Это несправедливо! — возмутился Смейлс.
— Вы предельно утомлены. Здесь притяжение достаточно сильное, чтобы отдохнуть в гамаках…
— Ты себя не видишь, Васильчик. — Басра оттолкнул Кербаева от зеркала. — Смотри, как ты мигаешь.
У Васильчикова дергалось левое веко. Даже у Кербаева, всегда непоколебимо спокойного, на обтянутых кожей скулах все время двигались желваки.
«Что ж, всем отдыхать нельзя, — думал Васильчиков. — За ракетопланом движется космический корабль „Циолковский“ — двадцать восемь человек. Его посадочная лодка через трос суток сядет на Марс. Но это еще не скоро… А ракетоплан уже близко. И если вовремя не разведать поверхность Марса, огромная посадочная лодка „Колумба“ сядет на маленький спутник Марса — Фобос, затормозит его движение, сдвинет с орбиты. А вдруг внутри Фобоса мастерские, пересадочная станция марсиан? Успеем ли мы вдвоем с Ибраем разведать атмосферу и поверхность планеты за один день?.. Меньше, чем за сутки! Хотя приборы и не сигнализируют опасности ни в атмосфере, ни в почве».
— Проверить биотоки! — скомандовал Васильчиков.
Космонавты стремительно бросились к аппарату, определяющему устойчивость и равновесие жизненных сил организма, его нервной системы и деятельность мозга.
Стрелки аппарата запрыгали. Но это только сильное возбуждение. До красной черты «Смятение» стрелки не поднялись.
— Приготовиться к выходу на пла-не-ту! — скомандовал Васильчиков. Его густой, низкий голос прерывался.
В непроницаемых спецовках, с сухими батареями радиотелефонного питания, с объемистыми резервуарами кислорода за спиной, тяжесть которых в 2,6 раза стала меньше, чем на Земле, космонавты спустились в нижнюю кабину-вестибюль.
— Открыть иллюминаторы! — распорядился Васильчиков.
Смейлс сдвинул рычажок. Одну за другой космонавты вывинтили толстые пробковые ставни, закрывающие кварцевые «стекла» иллюминатора.
Стукнувшись шарами скафандров, разведчики замерли у запыленного иллюминатора. Кружочки в конце длинных радиоантенн качались над их шлемами. Что это, нервная дрожь или дрожь от холодка жестких костюмов?
Тусклые пылевые бугры, барханы с мелкими застывшими волнами пыли после ветра. И все. Что там дальше? Не видно. Ракета глубоко села в желто-розоватую пыль.
— Почему же на экране все казалось фиолетовым? — удивился Басра.
— Мы только горизонт видели…
— Выходи в шлюзовой отсек! — приказал Васильчиков и открыл внутреннюю дверь.
В узеньком шлюзе-тамбуре едва уместились четверо в толстых гофрированных костюмах. Васильчиков захлопнул щит-дверь в вестибюль.
— Открывай наружную дверь! Гаси свет! — быстро распоряжался он. — Выкачивай воздух!