– А что, этот парнишка оказался неблагодарным хамом, вроде его величества?
– Нет, он нас очень горячо поблагодарил и сказал, что мы обе, когда вырастем, будем королевами. А нам по семь лет и мы сказок начитались. Поверили, как последние дуры, тут же помчались и рассказали родителям. У Киры были нормальные здравомыслящие родители. Мама ей объяснила, что бедняге просто нечем нас больше было отблагодарить, вот он и сказал нам что-то приятное. А папа добавил, что если Кире так уж хочется стать королевой, то это все в ее руках – пусть завоюет себе ничейные земли и создаст собственное королевство. И она стала учиться военному делу.
– И как? – поинтересовался Карлсон. – Завоевала?
– Ну что ты, она давно выросла и оставила эту идею. Но по крайней мере стала самостоятельным человеком, который что-то умеет толком. Может, путь воина – не лучший выбор для женщины, но ей это нравится, у нее это получается, и она этим довольна. А со мной все получилось по-дурацки. Моя мама во все это поверила и вбила себе в голову, что это истинное пророчество, и что у меня в этой жизни высокое предназначение. Отца у меня, к сожалению, не было, и некому было прочистить ей мозги и вразумить. Так что мама взяла все в свои руки и принялась изо всех сил вести меня к великой цели. А путь к этой цели она видела один – выдать меня замуж за принца. Можешь себе представить, как провинциальная помещица пыталась породниться с королевским домом. Над нами смеялась вся провинция. Мои подруги давно обзавелись семьями, а мама все разгоняла недостойных женихов и блюла мою честь. Меня это в конце концов так достало, что я тайком от мамы завела любовника… потом, разумеется, мама узнала и чуть меня не убила. Правда, когда ей какая-то столичная знакомая по секрету сказала, что наш король не любит юных и целомудренных, а предпочитает женщин поопытнее, она воспряла духом и впала в другую крайность… Тебе смешно, конечно… И в конце концов маме все-таки удалось пристроить меня ко двору. Правда, на этом она полностью разорилась, но это ее не останавливало. У нее все-таки что-то в мозгах нарушилось на этой почве. А я, попав в столицу, одурела от удивления. Я никогда не верила даже в это. И то ли от удивления, то ли потому, что в семье психические болезни заразны, я тоже поверила, что это и есть мой звездный час. Я изо всех сил старалась почаще попадаться на глаза его величеству и обращать на себя его внимание… Ну, и дождалась на свою голову, королева непризнанная… Хорошо, что мама к тому времени умерла и не видела печального финала свей затеи.
– А он был очень печальным? – уточнил Карлсон, щелчком выстреливая к потолку серебристо-серый шарик.
– А что, его можно назвать приятным? Когда тебя каждый раз грубо ставят или кладут – в какую-нибудь неподобающую позу, затем так же грубо трахают и говорят при этом, чтобы не выпендривалась и не строила из себя невесть что… А сказать хоть слово против ты не смеешь, а то еще разозлится, прогонит со двора, и тогда останется только идти в содержанки, потому что поместье пришлось отдать за долги ненормальной мамы, а зарабатывать на жизнь ты не умеешь… К счастью, со двора меня все-таки не прогнали, и на том спасибо.
Тебе доводилось когда-нибудь испытывать подобное унижение?
– Как тебе сказать… – волшебник задумался. – Не знаю, сравни сама… Мне довелось сидеть в тюрьме, в ошейнике, как все маги… Что еще… просить милостыню на улице, ночевать под забором, выслушивать всевозможные оскорбления… А еще меня били несколько раз. Тебя никогда не били ногами? Тебе повезло. Очень неприятно. Мало того, что унизительно, еще и больно, а потом неделю лежишь пластом и харкаешь кровью. Правда, меня никто не трахал, в этом мне повезло. А то у меня есть один знакомый… что-то я разоткровенничался, тебе не кажется? И как ты ухитряешься все время переводить разговор на меня?
– Я же с тобой откровенничаю, и ничего, – обиделась Эльвира.
– Извини… не то, чтобы я хотел что-то от тебя скрыть, просто у меня жизнь была такая… разнообразная, что если начинать рассказывать, получается что-то вроде того, что я только что сказал. И от этого портится настроение. А оно у меня хорошее и мне жалко его портить. А ваш король… знаешь, он не настолько плохой человек, может он еще исправится и в самом деле на тебе женится?
– Не дождется! Я уже поняла его принцип в отношении к людям. Чем больше ему позволяешь, тем больше он наглеет. А стоит сказать “нет”, и желательно еще нахамить при этом, то он сразу становится на человека похож. После всего этого я ни за что не пойду за него замуж.
– Тяжелый случай, – засмеялся Карлсон, подбрасывая голубой шарик. – Тогда я сам на тебе женюсь. Как только завоюю себе королевство. За меня замуж пойдешь?
– Вот как только завоюешь – так и пойду, – пообещала Эльвира. – Только сомневаюсь, что я до этого доживу, я ведь не эльфийка, у меня жизнь короткая.
– Я потороплюсь, – пообещал Карлсон.
– Ты доучись сначала, горе-волшебник.
– Ничего, – с непробиваемым оптимизмом заявил он. – Как только я толком освою телепортацию, я найду себе наставника, и дело пойдет быстрее. У меня уже почти получилось, если бы мне еще кто-то объяснил, как происходит совмещение второго и пятого преломлений…
– Давай, я тебя познакомлю с Мафеем, и спросишь у него. Он легко телепортируется с десяти лет, и наверняка все это знает.
– Везет ребенку… – вздохнул мистралиец. – Я бы, наверное, тоже смог, если бы мне кто-то показал. А меня этому не учили. Мой наставник и воспитатель принадлежал к другой школе… а все остальные не знали, что я полуэльф. Только… – он снова вздохнул и выпустил розовый шарик. – Не получится. И я тебя очень попрошу, не говори обо мне никому.
– Я что-то подобное и предполагала, – кивнула Эльвира. – Что ж, не скажу. Только чует мое сердце, что королевство ты будешь добывать еще лет сто.
– А если хочешь, могу жениться сейчас, а королевство завоюем вместе. Раз у тебя такая судьба, должно обязательно получиться.
Эльвире стало смешно.
– Ты это что, серьезно? И ты собираешься меня взять с собой? А куда?