Отношения же сына и отца, что полвека искали друг друга в тёмном лабиринте недомолвок и тайн, напоминали море. Море, оно смывает всё плохое, что успело налипнуть на суше. Солёная вода сначала бередит, а потом лечит раны. У моря иногда хороший характер, иногда плохой, и невозможно понять, почему. Ведь мы видим только поверхность воды. Но если любишь море, это всё прочее не имеет значения. Ты учишься принимать и плохое, и хорошее… За приливами неизменно наступали отливы, но Леголас всегда возвращался домой, ведь иногда так хочется пробежаться босиком по волнующей глади песчаных отмелей, ощутить щиколотками пенный прилив тёплых волн и погреться в тёплых лучах солнца, для которого ты составляешь целую вселенную…
====== Глава 6. Неразгаданная загадка ======
Леголас с тяжёлым вздохом оторвался от созерцания ныне спокойной и тёмной глади Зеркала и встретился взглядом с лесной колдуньей.
Галадриэль с нежностью посмотрела на юного принца и погладила его по бархатной щеке. Она помнила его ещё совсем мальчишкой, а теперь он был уже взрослым. Годы и страдания, что выпали на его долю, наложили на этого светлого и доброго юношу неизгладимый отпечаток. Леголас изменился, как изменился сам мир. Она чувствовала это в воде, чувствовала в воздухе, ощущала в земле… И всё-таки тот наивный мальчик, который верил в добро и упрямо шёл к своей мечте, всё ещё жил внутри этого взрослого красивого мужчины.
— Ты нашёл ответы, которые искал в глади моего Зеркала, дитя сумерек?
— Я не знаю, что я нашёл, леди Галадриэль. Раньше я чётко видел путь и шёл по нему, не оглядываясь назад и не терзаясь сомнениями, а теперь… — Леголас отвёл взгляд и посмотрел куда-то во мрак. — Теперь я уже не так уверен… Раньше я думал, что любой может изменить своё будущее, если захочет, что я могу сам выбирать свой путь, что надеяться — значит победить. Но мы блуждаем в темноте, как слепые котята. Этот мир гибнет, а мы — в самом его сердце, и нам не спастись.
— Каждый из вас, сам того не заметив, уже начал тот единственный путь, что предназначен ему судьбой. Твой путь — у тебя под ногами, принц. Ты увидишь его, когда придёт время, — уклончиво ответила Галадриэль. — Не поддавайся отчаянию, сын Трандуила. Любовь сильнее тьмы. Свет надежды ещё не угас…
— К любви теперь всегда примешивается горе, — тяжело вздохнул принц. Вот уже в третий раз он заглянул в Зеркало, но оно породило больше вопросов, чем ответов. Эльфы покидали смертные Земли, не в силах выдержать то зло, что расползалось из Мордора. Это была их последняя встреча с Владычицей Галадриэль под сенью золотых маллорнов. А, возможно, последняя в принципе. Девять отчаянных храбрецов шагнули в ловушку с открытыми глазами, собрав остатки мужества в кулак. Они были последней надеждой Средиземья в битве со злом. Но для них самих надежды почти не осталось. У всего в этом мире есть цена. И Галадриэль, и Леголас уже знали, что для девяти путников, выступивших из Имладриса, это дорога туда без обратно.
— Мы не выбираем времена, мы можем лишь решать, как жить во времена, которые выбрали для нас, — погладила юного эльфа по волосам Галадриэль.
Леголас коротко кивнул и медленно побрёл прочь, туда, где сотня голосов сливалась в безумно красивую и печальную мелодию.
Леголас чувствовал ЕГО присутствие каждой клеточкой тела и знал, что другие тоже ощущают это ЗЛО. Оно шептало, путало мысли, извращало добрые и светлые воспоминания, подменяя их своими — лживыми. Кольцо обещало исполнить сокровенное желание, несбыточное и оттого ещё более притягательное. Что оно шептало другим? Кто знает…
Приключение младшего из принцев Эрин Гален на деле оказалось вовсе не таким, как он себе представлял. Наверное, так думают все, на чью долю выпадает подобное. Он словно очутился внутри легенды, одной из тех, что берут за душу. В легендах, которыми Леголас зачитывался в юношеском возрасте, герои должны были превозмочь свои страхи и низвергнуть демонов во мрак, преодолеть множество опасностей на своём пути, но в конце их обязательно ждало что-то хорошее. Вот только, как всё снова сможет стать хорошо, когда всё просто хуже некуда?
Каждый раз, когда судьба заносила Леголаса в Золотой Лес, на маллорнах распускались малиновые цветы. Вот и сейчас королевский сад утопал в буйстве красок и запахов. Но юный принц перестал видеть красоту мира, что окружал его. Что-то внутри него умерло и, похоже, безвозвратно. Ему бы прислушаться тогда к мудрым словам верного друга и выбрать иной путь, но он был слеп и самонадеян. Как подобрать нити прежней жизни? Как продолжать жить, когда сердцем ты начинаешь понимать, что пути обратно просто нет?..
А жизнь в Золотом Лесу текла так же медленно и неспешно, как и прежде. Она казалась Леголасу слишком уж размеренной, какой-то ненастоящей, оторванной от реальности. Война приучила его действовать почти не размышляя, потому как каждая минута промедления была чревата смертью. Старая карга следовала за ним по пятам; она была лихим игроком и ежесекундно на карту ставилась высшая ставка. Это научило юного Синда жить лишь настоящим моментом, но напрочь лишило способности радоваться простым и обыденным вещам, и теперь он остро чувствовал свою неуместность в этом мирном и спокойном уголке. Между воинами, что решили отдать дань канувшему в небытие союзу эльфов и людей, и не воинами, что готовились отплыть в Валинор, разверзлась непроходимая пропасть. Эти улыбающиеся беззаботные эльфы, что сновали вокруг, были не в силах понять его, и даже любовь самого красивого и сильного эльфа во всём Средиземье не могла снять тяжкий груз с его сердца. Глорфиндел был за много сотен миль отсюда, а он был нужен ему сейчас, как воздух.
— Когда ты в последний раз ел и спал, эльфёнок? — поинтересовался насмешливый голос. Халдир как всегда подкрался сзади, застав Леголаса врасплох.
— Я уже и не помню, — печально улыбнулся принц. — Неделю назад. Или две… Пещеры Мории, знаешь ли, не располагают ко сну и нормальному пищеварению…
— Пойдём! Вино не то, что тебе сейчас нужно, — Халдир бескомпромиссно забрал кубок из рук Леголаса и поставил его на стол. Юный Синда опешил. Этот властный, не терпящий возражений тон, требующий беспрекословного подчинения… Леголас с такой тоской посмотрел на капитана галадрим, в надежде увидеть на его месте кого-то другого, что тот не сдержался и прилюдно погладил юного принца по щеке. Слишком интимная и запретная ласка для того, кого носит чужое кольцо на указательном пальце. — И не смотри на меня этими влажными глазами лани, маленький принц, если не хочешь, чтобы я тебя сожрал или наплевал на все условности и оставил себе в вечное пользование.
— А что мне нужно? — вспыхнул Леголас.
— Валар!.. Тебя всё ещё так легко смутить! И это после… — засмеялся Халдир и задумчиво постучал пальцем по подбородку. — Сколько там лет ты уже живёшь с Глорфинделом? Четыреста?.. Пятьсот?..
— Четыреста шестьдесят, — смущённо заметил Леголас и покраснел до кончиков ушей.
— Четыреста шестьдесят… — удивлённо промурлыкал галад, а сердце Леголаса пропустило удар. На руке Халдира красовалось его кольцо. Две змеи с зелёными глазами, сплетённые воедино, и корона из цветов: одна из змей защищает корону, другая пожирает. Вкрадчивый насмешливый голос прошептал оцепеневшему принцу на ухо. — Ну и чего ты расселся? Подъём! Ты в моём полном распоряжении на всё время вашего пребывания в Лориэне, Ваше Высочество. Теперь все ночи ты будешь проводить в объятиях того, кто знает, как с тобой обращаться, roch-neth…
— Но… Я же замужем! Мой лорд… — робко мяукнул Леголас, но вспыхнувшие недобрым светом синие глаза заставили его умолкнуть.
— Я не твой лорд, — спокойно заметил Халдир. — Называй меня Мастер.
— Да, Мастер, — принц чуть сознание не потерял от тёмного восторга и ужаса, охвативших всё его существо. Юный Синда опустил голову и прижал ушки в знак подчинения. Колени подкосились сами собой, и Леголас бы непременно рухнул на землю прямо на глазах у всех вельмож Лотлориэна, поставив тем самым и себя и своего лорда в неловкое положение и дав злым языкам очередной повод для сплетен, если бы сильные руки не подхватили его вовремя и не прижали к мускулистой груди. Со стороны это выглядело так, как будто два друга обнимались после долгой разлуки.